я. Забрав ручку, откладывает её в сторону. – Именно поэтому тебе надо на моё предложение согласиться. Станешь моей помощницей. Буду за тобой приглядывать. И всяким таким в обиду не дам.

– Не надо мне этого, – бурчу на него.

– Надо! Всё, собирай вещи и пошли! Милену я сам предупрежу.

– Нет!

– Да!

– Нет!

– Я проректор! – вскрывает козыря. – И мои слова ты должна как приказ исполнять! Я всё буду решать, а ты исполнять.

– А я в школе работаю, Егор Данилович! – отвечаю ему не менее высокомерно. – А не в академии! Так что шах и мат! И влияния вы на меня не имеете.

– Значит так?

– Значит так!

– Не беси меня, Сара! – тянет, сделав шаг в мою сторону.

– Не выводи меня из себя, Егор! – делаю к нему ответный шаг.

– Ты же убьёшь себя в этой школе! Я не собираюсь потом объяснять твоему сыну, что его мать умерла от упрямства!

– А тебе не плевать?

– Не плевать, – отвечает и опускает взгляд на мои губы. – Мне вообще не наплевать на тебя, – и одним резким движением хватает меня за щёки. Приподняв мою голову, долго смотрит мне в глаза, а затем решительно впивается поцелуем в мои губы.

Всего на секунду! На одну предательскую секунду я позволяю ему это сделать. Но затем обида и желание прибить побеждает.

Рычу, пытаюсь отвернуться, но его рука перемещается на мой затылок и словно камень застывает на нём, не давая мне хоть что-нибудь сделать.

Размахиваю руками, ища помощи и, нащупав ручку от дверцы, которую сломала, хватаю её. И со всей силы ударяю мужчину по голове.

– Ай! – вскрикивает и отступает. – Сара, твою мать! Что ты творишь?!

– Ещё раз такое выкинешь, и я… – угрожающе начинаю.

– Ребят… – растерянно тянет Милена, войдя в учительскую.

Егор

– Ребят, вы чего здесь творите? – интересуется Милена, войдя в учительскую в тот момент, когда я потирал ушибленную голову, а Сара отскакивала от меня.

Да, дурак! Да, поцеловал! Но мы оба этого хотели. И как бы Сара этого ни отрицала, нам двоим нужен был этот поцелуй, чтобы понять, остались ли у нас чувства.

И у меня остались. Потому что в тот момент, когда ушла и оставила меня наедине с Кирой, я понял, что не хочу семью с той, кого мне навязали родители. Что видеть невесту свою бывшую не хочу. Что не хочу ни с кем другим проводить время, кроме как с Сарой.

Дело, наверное, в самой девушке и в её ребёнке. Мне понравилось вчера с ними возиться. Сидеть в кафе, болтать, приглядывать за малым и чувствовать себя… не удачным проектом отца, а живым, обычным человеком, который боится, что Тим упадёт и ударится. Который может сказать своей собеседнице, что у него на душе. И не бояться осуждения и не ожидать совета, что с такими мыслями лучше к психологу обратиться. А на следующий день узнать, что тебя к нему записали.

– Договариваемся, – отвечаю ей с улыбкой и оборачиваюсь к жене брата. – Я, в общем, Сару твою себе забираю. Будет со мной работать теперь.

– Нет! – восклицает она одновременно со своей подругой. – Ни за что! – вновь повторяются.

– Девочки, сладкие мои красотки, – переключаюсь на обаятельно-улыбчивый тон. – Ну чего вы начинаете? Давайте жить дружно? Мирно? Всех любить и всем дарить тепло?

– В свою академию иди и устраивай свою дружную жизнь, – ворчит Милена, хотя ей даже тридцати ещё нет, чтобы в бабушку превратиться.

– Миленочка, моя самая любимая невестка, не будь злюкой такой. Я ведь к тебе со всем сердцем, а ты…

– Ты бы лучше с Кирой для начала разобрался, – бросает она мне, покачав головой и руки на груди скрестив. – Я когда в школу входила, твоя невеста вся в слезах уходила. К ней беги успокаивай, а не с Сарой флиртуй, а тем более целуй. Измена как бы.

– Мы расстались.

– Чего?! – её глаза округляются. – Ты представляешь, что с тобой твой отец сделает? Он же тебя…

– Поэтому я вчера приходил к твоему и просил меня усыновить. Так что скоро будем ещё роднее, сестрёнка, – подмигиваю ей, на что она закатывает глаза. Оборачиваюсь к своей головной боли, которую, как садист, желаю чувствовать раз за разом. – Всё, Сара, собирай вещи! Жду тебя через час-два у себя в кабинете. Будем твою зарплату обсуждать, – даю указание ей.

– Вообще-то, я не… – хочет она вновь поддаться упрямству, но я не даю ей и слова сказать. Делаю шаг к ней и быстро целую, стирая слова с его языка. Затем так же быстро отстраняюсь и убегаю.

Вылетаю за дверь, закрываю её, но не ухожу, чтобы послушать. Понимаю, что они будут ругать меня сейчас, но я хочу узнать мысли этих двоих относительно меня. Может, хоть узнаю, за что меня Милена так не любит. Да и про Сару, может, что новенького узнаю.

Сара

– Вот же идиот! – качает головой Милена, как только Егор скрывается за дверью.

– Но обаятельный! – вздыхаю я мечтательно, но, поймав её сочувственный взгляд, добавляю: – Но да, идиот.

– Что это вообще было только что? – спрашивает она и подходит, чтобы взять остывший кофе. Сделав глоток, кривится и отодвигает в сторону. – Гадость.

– Мы в коридоре встретились. Пятно на его рубашке видела? – спрашиваю, и она кивает. – Я сделала. В общем, мы начали ругаться, потом пришла его роботесса. Я ушла. А здесь физрук.

– О господи! – восклицает, словно уже знает, что дальше было. – Он к тебе не приставал? Не ведись! Он уже всех в школе оприходовал из учителей. Даже ко мне пытался, пока вся тройка Громовых ему мозги не вправили. Они прям все его люто теперь ненавидят, но Громов-старший запрещает его увольнять. Он сын какой-то его знакомой или что-то в этом духе. Вадим как-то рассказывал, но я слушала вполуха. Паренёк теперь даже к Вике боится подойти.

– Немного приставал, – признаюсь. – Но я его отшила. Потом пошла бумагу доставать, а у меня ручка отвалилась.

– Да ладно! Я вообще не понимаю, что за криворукий тип собирал этот шкаф, – возмущается подруга. – Я пару дней назад ручку вон с того шкафа случайно сорвала, – указывает на соседний отдел. – Потом Тихон помог мне её привинтить нормально. Ужас! Уволить надо этих работников! Ну что за дела-то?! За что деньги платим?

– Может, Тихон все ручки посмотрит? – предлагаю, и подруга кивает. – Ну, у меня ручка оторвалась, и этот физрук начал ржать. Здесь Егор ворвался. Выгнал его и как бы защитил меня. Но без его фирменного «Я так решил» не обошлось.