Не желая остаться с ним наедине в замкнутом пространстве, она направилась не в отцовский кабинет, а к балкону, который нависал над лежавшей внизу долиной.

Положив руки на перила, она вдохнула свежий горный воздух.

– Итак, вы готовы дать мне ответ? – спросил Хусейн.

– Относительно нашей свадьбы?

– Чего же еще?

Жизлан снова сделала глубокий вдох, словно собираясь с силами. Она не стала поворачиваться к нему. Ей будет проще, если она не станет смотреть на него.

– Миледи? – Впервые он произнес ее титул без сарказма.

– Если я соглашусь выйти за вас, у меня будут некоторые условия.

– Я слушаю.

– Первое – моя сестра должна покинуть страну до нашей свадьбы.

– Сразу же после.

– Меня это не устраивает.

– Вы не доверяете моему слову?

– Вы не сделали ничего, чтобы заслужить мое доверие.

– Прошлой ночью я сдержал слово. В ваших комнатах не было стражников.

– Это правда. Но даже вам должно быть понятно, что этот вопрос намного важнее. Я готова пойти на этот брак только при условии, что Мина будет свободна.

– Даю вам слово шейха Джумехи. И клянусь памятью моей матери.

Жизлан колебалась.

– Я подготовлю самолет, который доставит ее туда, куда она захочет.

– Во Францию. Она хочет во Францию.

– Значит, во Францию.

– Сразу же после окончания церемонии.

Она повернулась и посмотрела ему в глаза.

– Согласен.

– И вы не будете предпринимать попыток заморозить наши банковские счета.

– Согласен.

– И…

– Вы уже выдвинули достаточно условий.

Жизлан с изумлением приподняла брови:

– Я не считаю условиями право путешествовать и распоряжаться собственными средствами. В любом цивилизованном обществе это даже не оговаривается.

Его глаза сузились.

– Еще только четыре условия.

– Четыре? – Он нахмурился. – Ну что ж, выкладывайте.

– Вы освободите всех пленников.

Он кивнул:

– Я и так собирался сделать это после свадьбы.

– Мина и я с этого момента должны иметь доступ к нашей электронной почте.

– Этого я не могу позволить.

– Но у меня идут важные деловые переговоры, а Мина ожидает новостей из Франции.

Хусейн помедлил, потом кивнул:

– Хорошо, но только в присутствии наблюдателей.

– Как насчет компромисса? Мы читаем свои письма без наблюдения, но ответы должны быть одобрены перед отправкой.

– Хорошо. Это два условия. Какие еще два?

– Что я могу заниматься своим бизнесом и путешествовать при необходимости.

Он внимательно посмотрел на нее:

– Только если вы будете вести себя подобающим вашему статусу жены короля образом.

Он что, полагал, что она в прошлом вела распутный образ жизни? Жизлан разрывалась между желанием рассмеяться и влепить ему пощечину.

– Вы боитесь, что я втопчу ваше имя в грязь?

Он покачал головой:

– Я этого не допущу.

В его глубоком, низком голосе не прозвучало и тени сомнения. Он считал себя ее хозяином. Это возмутило Жизлан. Но она сделала глубокий вдох, боясь сказать что-нибудь, о чем пожалеет. Она не могла позволить себе терять контроль над собой.

– Я гораздо лучше вас знаю, как должна вести себя жена короля. И, поверьте мне, я не собираюсь позорить имя своего отца или свое собственное только из желания доставить вам неприятности.

Она провела всю свою жизнь, связанная обязательствами и правилами этикета, ведя себя как полагалось принцессе, будучи всегда ответственной, вежливой и спокойной. И он не подозревал, насколько важную работу она выполняла и сколько необходимо было прикладывать усилий, чтобы дворцовая жизнь была отлично налажена и все работало как часы.

Но он еще это узнает.

– Чему вы улыбаетесь? – Он подозрительно прищурился.

Она с невинным видом широко раскрыла глаза:

– Я просто жду вашего согласия. – И когда он не ответил, она поспешно добавила: – Люди будут ожидать, что я буду вести себя как всегда. Это будет признаком того, что все в порядке и власть была передана мирным путем.

– Очень хорошо. Вы будете свободны в пределах Джейрута. Но ваши телохранители будут докладывать мне о каждом вашем движении, и если я обнаружу что-нибудь подозрительное…

Выражение его лица было мрачным, и на мгновение Жизлан испугалась. Что он сделает, если разбудить в нем ярость? Запрет ее в темнице и выбросит ключ?

– И ваше последнее условие, миледи. Что это?

Жизлан судорожно глотнула. Пока все прошло гладко. Она справится и с этим.

– Когда придет время, вы не станете противиться нашему разводу.

Он нахмурился:

– Когда придет время?

– Когда люди привыкнут к вам и вы утвердитесь в своем статусе полноправного правителя, я больше не буду нужна вам. Я нужна вам лишь на время передачи власти. – Жизлан сделала паузу и глубоко вздохнула. – Как только это произойдет, вы больше не захотите, чтобы я путалась у вас под ногами. Я уеду, и вы сможете выбрать себе жену, которая будет больше подходить вам.

Почему-то эта мысль расстроила ее.

Хусейн долго не отвечал. Его брови сошлись на переносице и лицо сделалось жестким. Наконец он кивнул.

Жизлан испытала такое облегчение, что у нее чуть не подкосились ноги. Она крепче ухватилась за перила.

– Когда вы мне больше не будете нужны, мы разведемся. Это все?

Жизлан кивнула.

– Хорошо. Мы поженимся в конце недели.

Она открыла было рот, чтобы запротестовать, но, увидев его взгляд, промолчала. Конец недели был уже через два дня. Ей требовалось больше времени для того, чтобы привыкнуть к мысли об этом отвратительном браке или чтобы найти более подходящий выход из создавшегося положения.

Он взял ее за руку и крепко пожал. Это было простым подтверждением их устного договора. Но почему тогда ее тело словно ожило?

Она надеялась в дальнейшем избегать его прикосновений. Это слишком живо напоминало ей об их поцелуе. О том, как она сдалась с унизительной готовностью. Словно ей нужно было внимание этого человека. Или его прикосновения. Или его страсть.

Она отступила на шаг, вырвав у него свою руку. Жизлан не волновало, заметил ли он ее смятение.