Шаман куда-то ушел. Я с интересом разглядывала его жилище, особенно шкаф, набитый баночками с различными травами. Наверное, он снабжает лекарствами всю деревню и принимает тут больных.

В комнату заглянула миловидная невысокая женщина с туго зачесанными в хвост волосами. Выглядела она лет на десять моложе шамана.

– Я уже поставила воду греться, – сказала она. – Пошли подберем тебе свежую одежду.

– Хорошо.

Я последовала за ней. В соседней комнате была спаль ня, такая же маленькая и тесная. У стены стояла деревянная кровать с тонким матрасом, напротив находился столик с небольшим количеством украшений, а в углу – бочонок для купания. Вот и вся мебель.

Наргиз подошла к сундуку у изножья кро вати и вытащила несколько платьев. Других сундуков в комнате не наблюдалось, и я поняла, что она демонстрирует мне весь свой гардероб. А может, не только свой, но и пропавшей дочери Бингюль.

Раньше у меня были десятки таких сундуков. Я никогда не надевала одно платье чаще трех раз. Ненужные наряды запечатывались и относились в хранилище, где просто лежали и занимали место, в то время как простой народ носил свои три платья на протяжении многих лет.

Стоит задуматься еще и об этом.

– Что тебе больше нравится?

– Я буду рада, если у вас найдется простая рубаха.

– Зачем же тебе рубаха? – всплеснула руками Наргиз. – Бери платье, не стесняйся!

– Просто я не хочу привлекать к себе лишнего внимания.

– Ах, вот оно что, – понимающе протянула она. Наверное, решила, что это связано с похищением. Впрочем, мне и правда не хотелось, чтобы меня похитили, раз так теперь обстоят дела. – Сейчас найдем тебе что-нибудь попроще.

Наргиз отыскала длинную хлопковую рубаху темно-синего цвета и широкие шаровары.

Вскоре согрелась вода. Женщина вылила ее в бочонок и разбавила холодной водой из ведра. Я залезла внутрь и стала отмываться с мылом. После всех сегодняшних злоключений с меня комьями сходили песок и грязь вперемешку с помидорным соком.

– Бедняжка, волосы совсем испортились, – заметила Наргиз, натирая мне спину.

– Может, их состричь? – предложила я неожиданно для самой себя.

Я всегда гордилась своими длинными и блестящими волосами. Служанки создавали из них прически, украшая драгоценными заколками и живыми цветами. Без уходовых масел они иссушились до такой степени, что походили на солому. А сегодня стражник так рубанул по моему хвосту, что пряди стали разной длины. Ничего уже не исправить, оставалось лишь состричь их.

– Выйдет очень коротко, – сказала Наргиз. – Но так и правда будет лучше. В любом случае волосы снова отрастут.

Наргиз нашла ножницы и принялась за мою черную шевелюру. Я видела, как она складывает клоки в таз рядом со мной, и содрогнулась, потому что это уже мало походило на волосы. Даже мочалка, которой я оттиралась, выглядела лучше того, что я носила всё это время на голове. Я мгновенно перестала жалеть о стрижке.

Когда с этим было покончено, Наргиз наложила на мою руку повязку с мазью, которую успел изготовить шаман. Затем я надела любезно предоставленную одежду и неуверенно спросила:

– А у вас есть… зеркало?

– Да, конечно. – Она понимающе улыбнулась, указала на стол, где лежало овальное зеркало с деревянной ручкой, и тактично направилась к двери. – Выходи, как будешь готова.

Мне не терпелось узнать, как я теперь выгляжу, поэтому я сразу схватилась за зеркало. Из отражения на меня смотрела совершенно незнакомая девушка. Она не была уродлива, но все-таки уже не та красавица, на которую равнялись все дочки знатных родителей.

Мне было девятнадцать (или уже двадцать?), но я выглядела старше своего возраста. Смуглая оливковая кожа заметно ухудшилась. Раскосые карие глаза потеряли здоровый блеск и отражали только всемирную усталость. Фигура немного скрючилась: в пещерах я не следила за осанкой. Короткие волосы смотрелись непривычно, они едва доставали до плеч, и заплести их было невозможно.

Наверное, отныне я обладательница самых коротких волос во всём ханстве. У нас, как в ханстве Кумлар и империи Баифан, длинные волосы очень ценятся. По традиции, это наследие предков, наша гордость и честь. Состричь их – всё равно что опозориться и потерять свой статус.

С другой стороны, так никто не заподозрит, что я из знатной семьи. Меня будут сторониться, как прокаженной. Никто меня не узнает. Особенно дядя. Я подкрадусь к нему незаметно, и когда он поймет, кто я такая, будет уже поздно.

Когда я вышла из спальни, шаман вручил мне бинты и склянку с мазью, наказав менять повязку на руке каждый день, пока рана не затянется. Про синяк на подбородке он сказал, что это быстро пройдет. А потом мы немного поговорили о памяти.

– С головой у тебя порядок, так бывает после страшных событий, – объяснил старик. – Память играет с нами злые шутки. Она запечатывает плохие воспоминания, поэтому мы их будто теряем. Если хочешь всё вспомнить, я дам тебе мешочек с травами. Заваривай этот сбор и пей два раза в день. Но вот тебе мой совет: если с тобой произошло что-то ужасное, то, может, и не нужно об этом вспоминать?

Я пожала плечами. Я прекрасно помнила обо всём, что со мной случилось. И не хотела забывать.

– Вот, на твое усмотрение, – сказал он и вручил мне тканевый мешочек.

– Благодарю.

– Ты помнишь, откуда родом? Знаешь, куда идти?

– Разберусь, – ответила я.

На самом деле я понятия не имела, что делать дальше.

– Молодой господин просил передать, что снял тебе комнату на постоялом дворе, но, если что, заходи к нам, не стесняйся.

– Благодарю, – повторила я.

И, попрощавшись, покинула домик шамана.

На улице еще остались следы разрухи, хотя лавочники вовсю собирали рассыпанные овощи и заново сколачивали прилавки. Мертвецов я не увидела, что помогло сохранить мое душевное равновесие.

Неподалеку меня поджидал Дэмир.

– Полагаю, у вас нет денег, чтобы снять комнату и купить еду, – заметил он. – Я обо всём позаботился.

– Почему?

– Раз уж я вам помог, то доведу дело до конца. Из какой вы деревни?

– Из Ордона, – ответила я, внимательно глядя на его реакцию. Мне нужно выяснить, что происходит в ханстве и смогу ли я вообще попасть в столицу. Дэмир тяжело вздохнул, будто услышал что-то жуткое. – Что не так? Там опасно?

– Везде опасно. – Он задумчиво почесал голову. – Даже не знаю, что с вами делать. Как это всё некстати.

– Не нужно себя обременять, я сама что-нибудь придумаю.

– И все-таки я не могу бросить человека в беде, – твердо сказал он. – Держите ключ, он от вашей комнаты. Мне нужно кое-что сделать, а вы оставайтесь тут,