Даг никого не боится. С тех пор как он завел себе друга Каласа, старшие мальчишки обходят его стороной. Он не может объяснить, как и почему чувствует опасность, исходящую от людей. На хуторе нет врагов. Порой ему кажется, что враги все же есть где-то далеко, они помнят о нем и хотят его найти… Даг просыпается ночью мокрый от ужаса. Но когда тебе нет четырех лет, ты многого не можешь объяснить неповоротливым взрослым.

Враги еще далеко, но они приближаются.

В которой ас плодородия Фрейр находит себе невесту, вечер начинается веселым пиром, но Сверкер Северянин делает неверный выбор

Первую серьезную неприятность Даг принес семье год спустя, в разгар месяца Заготовки Сена. На сенокосах вкалывали все мужчины и женщины, способные выйти в поле. Травы поднялись густо, и дождей выпало в меру, но Олав все равно спешил. В этом году братья Северяне прикупили десяток тельных коров, следовало запасти корма в расчете на них и будущий приплод.

…Если смотреть на поля Северянина сверху, с холмов, или с вершины старого ясеня, можно заметить много интересного. Полоски ржи с каждым годом захватывают все больше места, золотые вкрапления пшеницы уменьшаются. За ржаным разливом ровными квадратами дозревают ячмень и овес. Ячмень пойдет на варку пива, и овес нужен не только лошадям. Дагу давно известно, как вкусно мама может испечь хлеб с овсом и горохом. Горячий овсяный хлеб – его любимое лакомство! Гороха в этом году тоже засеяли немало, но собирать его Даг не ходил, это – работа девчонок.

За морем колосьев, за межевой канавкой, – расстилаются поля льна и конопли. Из конопли и льна женщины давят масло и ткут ткани, а вот капусту и репу начали сажать недавно, лет десять назад. Пока урожаи небольшие, но с каждым сезоном Олав расширяет участок. Под овощи братья выделяют все новые и новые вырубки, там на свежей золе что угодно растет вдвое быстрее.

Даг любит помогать, когда жгут лес на посадки. Вначале с деревьев сдирают кору, чтобы они высохли. Затем, спустя время, валят и поджигают. Затем ждут, разравнивают пепелище, боронят новые делянки, обильно сдобренные золой. Когда братья Северяне рубят делянки из своего леса, они никого не спрашивают. Но попробуй прихватить кусок Черного Леса или Совиного Распадка – мигом соберется весь сюсл, прискачут посыльные от лагмана и сдерут такую виру, что не будешь рад никакой капусте! Ведь общая земля всегда должна оставаться общей!

Даг помогал старшим, ежедневно носил кульки с едой на поля. Взрослые ворошили плотные влажные слои трав, пока те не подсыхали. Двенадцать возов уже вывез хмурый Ульме на ферму, а косари уходили все дальше к озеру. Жены братьев и девушки-работницы плели для сеновалов крыши из камыша.

В разгар уборки сена средний брат Снорри, как было заведено между Северянами, нанял безземельных работяг на жатву ячменя и пшеницы. Следовало убрать зерновые, пока с дальних пастбищ не вернулись стада клейменых овец и коров. Рогатых коров будут встречать у озерной развилки. Даг уже знал это и предвкушал день, когда они с отцом поедут осматривать уши. На ухе у каждой коровы и овцы, принадлежащей Олаву, выжжены два сцепленных кольца и стрелка – это фамильное клеймо. На развилку пастушьих троп съедутся все бонды округи, будут разбирать скотину по домам. Загнав всех своих в стойла, братья Северяне сядут считать приплод, будут решать, сколько туш засолить, сколько отвезти на продажу, а сколько оставить на зимовку. В этом году пастухи обещали много ягнят и телят…

Свадебную повозку бога Фрейра первой увидела Гейра, старшая сестра Дага. Она засвистела, указывая пальцем на цветочные гирлянды, на блеск золота в клубах пыли, и очень скоро свистели и кричали уже все.

Красочная повозка, запряженная четырьмя белыми оленями, издалека казалась ярким пятном на фоне скошенных трав. Рога оленей позолотили, спину каждого укрыли кумачовой попоной, а саму повозку украсили снопами ячменя, ржи и пестрыми лентами с бубенцами. Мелодичный звон нарастал, заполняя собой всю округу. Следом за повозкой верхом торопились нарядные всадники, бежали мальчишки-пастухи и девушки, собиравшие сено. Всадников было человек восемь, но с копьями – только двое, остальные хором выкрикивали стихотворные висы, зазывали гостей, щедро рассыпали из седельных мешков зерно четырех сортов.

Охрана веселой свадьбе не требовалась, зато гостей, судя по всему, собиралось немало. За конными показалась следующая повозка, в ней надрывались музыканты. Звенели струны кантеле, визжала флейта, громыхал кожаный барабан. Над повозкой музыкантов, на высоких дугах, развевались лоскуты яркой материи. За музыкантами, в устеленных коврами телегах, запряженных обычными конями, катили подвыпившие жители соседней фермы. Это до сих пор праздновали те, к кому Фрейр заезжал накануне.

– Везут могучего бога Фрейра! Фрейрову невесту везут! – раздавались радостные крики.

– Эй, собирайтесь на пир!

– Зовите гостей на свадьбу!

Дети первыми бросили работу. Девчонки с визгом торопились навстречу цветочному поезду, парни шли солидно, словно нехотя. На ходу все гадали, в какую сторону после развилки свернет свадьба. Позолоченные олени могли свернуть на юг. Там вдоль озера тянулись причалы Ингрид, тетки братьев Северян. Муж Ингрид когда-то не вернулся из викинга, поэтому она одна владела большой фермой, а еще – верфями и дюжиной рыбацких лодок. На ее плоскодонках по северным рекам спускали груды беличьих и куньих мехов, тысячи бобровых шкур, сотни мешков с лесными плодами, воском и жиром. Тетушка Ингрид была богата, и свадьба вполне могла завернуть вначале к ней…

Но бог Фрейр, отец плодородия, свернул к усадьбе Северянина. На счастье или на беду.

– Невесту везут! Будем пировать! Вот радость!

– Отец плодородия пожаловал к нам! Гей, женщины, доставайте припасы!

В повозке ехали трое живых людей и сам бог. Зоркие глаза Дага разглядели мрачную усмешку на лице деревянного идола. Дубовая колода, вся в желтых невянках, голубых колокольчиках и лиловых люпинах, тряслась на почетном месте, а рядом с ней важно восседала наряженная «невеста». Женщины постарше узнали «новобрачную», в этом году ее играла Туве, дочь Грима Большеухого, заправлявшего в Бирке всей кожевенной торговлей. Но больше всех «невесте» бога обрадовался самый младший из Северян, холостой девятнадцатилетний Сверкер…

Посаженные «родители», невзирая на количество выпитого эля, держались со всей солидностью и терпеливо прели в дорогих мехах. Золота и серебра, навешенного на них, хватило бы, чтобы одарить целую деревню. У «невесты» широкие браслеты начинались на запястьях и поднимались до плеч.

– Даг, беги за отцом! – скомандовала Хильда, вытирая вспотевший лоб. – Скажи, пусть режут кабанчика, будем пировать! Скажи, к нам завернула свадьба Фрейра!

Даг помчался что было сил.

Бога Фрейра в семейном капище чтили не меньше, чем заботливого Тора или грозного Одина. Но восхваляли его совсем в другие дни. И просили у него взрослые всяких взрослых вещей, в которых Даг пока не слишком разбирался. Деревянная колода Фрейра в капище стояла справа от личины Тора и выглядела довольно смешно. У прочих богов живот был плоский и имелось оружие. Зато у Фрейра весело торчала мужская гордость. Его регулярно одаривали цветами и колосьями, но не так щедро, как того истукана, что приближался к дому в свадебной повозке.