Они общались так, будто выросли вместе и знали друг друга не несколько дней, а всю жизнь — играли, болтали, ссорились и мирились. Правда, ссорились редко — взрывной темперамент Мэрион уравновешивался добродушным характером мальчика, который терпел и занудные приставания, и бесконечные вопросы.

— Рэй-ки-ии! — Почему она звала его не Рэй, а Рэйки, понять никто не мог. — Давай игра-ать!

— Отстань, дай кино досмотреть! — Фильм был про пиратов — само собой, интересный двенадцатилетнему мальчику и, увы, малоинтересный для шестилетней девочки.

— Рэйки! Ну Рэй-ки… — это сопровождалось тычками кулаком в плечо.

— Сказал — отстань! Хочешь, садись рядом, смотри!

— Ну Рэй-ки-ии… — ныла Мэрион.

— Фильм кончится — поиграем.

— В «Волшебное путешествие»! И чур я первая хожу!

— Хорошо, поиграем. А сейчас садись смотреть и не мешай.

Еще через полминуты, шепотом:

— Рэйки, а зачем у него воротник с кружевами? Он же мужчина!

Из окна кабинета Рамсфорда была видна лужайка за домом. Мальчик сидит в белом садовом кресле, Мэрион радостно носится вокруг, кричит — что именно, отсюда не разобрать, слышен лишь звонкий веселый голос. Скоро выйдет мисс Фаро, позовет их на террасу — подходит время ленча, а потом они, наверное, будут играть в детской на третьем этаже.

Мирная, домашняя картина…

Сегодня утром секретарша передала ему, что звонил Альберт Колман из службы социальной защиты детей, оставил свой телефон и просил перезвонить. Это уже второй раз, первый звонок был в пятницу. Но тогда Рамсфорд не позвонил, потом были выходные, а потом он улетел на два дня в Вашингтон…

А если честно, то где-то в глубине души он надеялся спустить этот звонок на тормозах, еще немного потянуть время. Потому что звони — не звони, и так ясно, о чем пойдет речь: о несовершеннолетнем, находящемся под опекой штата Миссисипи — иными словами, о Рэе Логане.

Едва узнав, что у Рэя нет ни родных, ни близких, Рамсфорд решил, как только врачи позволят, перевезти его к себе на виллу. Представил себе искалеченного мальчика, который лежит в больнице без надежды, что к нему кто-то придет, принесет ему игрушки и лакомства или подержит за руку, если ему будет больно, и подумал, что в домашней обстановке малышу будет все же лучше, чем в больничной палате. Попросил своего помощника уладить все формальности и сказал, что готов подписать любые нужные документы и обязательства.

Тогда работники социальной службы пошли ему навстречу, но теперь, очевидно, спохватились и решили, что мальчик чересчур загостился в его доме. А может, узнав, что Рэю уже сняли гипс, что он может ходить, пусть и на костылях, захотели побыстрее отправить его в приют или в приемную семью и поставить галочку — «проблема решена».

Хотя насчет семьи сомнительно — большинство приемных родителей предпочитают брать детей помладше, и тем более не тех, у кого в личном деле стоит пометка «Склонен к побегам».

«…Ну, тут уж социальники, понятное дело, мальчонку забрали. Но только и месяца не прошло, как он вновь появился. Утром смотрю — стоит как ни в чем не бывало… тощий, волосы острижены коротко — спрашивает, нет ли работешки. Я обрадовался, сказал, чтобы он к мамаше моей сходил, дровишки ей для камина из сарая в дом поперетаскал, а остальные в поленницу сложил — сам ей быстренько позвонил, велел накормить его как следует и с собой еще пакет еды сунуть. Недели через три они снова его зацапали — он снова сбежал. И так несколько раз. Как-то обмолвился, что его аж в другой штат увозили, и то вернулся. Ну не хотел он в приют, хоть тресни. И чего они к нему вязались-то… хороший пацан, работящий. И честный. У меня еда кругом лежит, но он чтобы хоть печенья пачку втихомолку утащить — ни разу. В жизни ничего не возьмет — и не попросит даже…»

Когда мисс Фаро сказала, что через месяц он сможет играть в футбол, это было чересчур оптимистично. Гипс на ноге, правда, уже сменился пластиковым каркасом на застежках-липучках, но дальше этого дело не пошло, и без костылей Рэй все еще ходить не мог.

Поначалу с ними была проблема — попробуй-ка, ухватись за ручку костыля, если рука замотана в повязку и при малейшей попытке согнуть пальцы болит, будто ее ножом режут! Но потом он приноровился цепляться за ручку большим пальцем, и дело пошло на лад.

Вообще рука доставляла куда больше хлопот, чем нога. Когда с нее сняли швы, оказалось, что пальцы кое-как шевелятся, но сжать ее в кулак, или, скажем, взять ею что-то не то что больно — просто невозможно, такая она вся была какая-то чужая и задубелая. И выглядела она жутко — синевато-бледная, с пятнами и кровоподтеками, к тому же неестественно узкая, будто щупальце у инопланетянина.

Но врач, глядя на нее, кивнул, словно был доволен увиденным, и похлопал Рэя по плечу.

— Ну вот, теперь походишь на физиотерапию, и будет как новенькая! А что мизинца нет — так и без него обойтись можно. — Хохотнул: — Разве что в ухе ковырять теперь будет нечем!

Сидевшая рядом мисс Фаро сердито засопела — шутка ей не понравилась.

Что такое физиотерапия, Рэй спросить постеснялся. И так ясно, что что-то медицинское.

Через три дня, в понедельник, незнакомое слово получило объяснение. Он уже заканчивал завтрак, искоса поглядывая на Ри — она выкладывала в кучку на краю тарелки зеленый горошек, вот-вот заноет шепотом: «Рэйки-ии, забери-ии!» — когда раздался цокот каблучков и в кухню вошла молодая женщина. Очень хорошенькая — смуглая, с большими темными глазами и черными блестящими коротко стрижеными волосами, в которых, словно блики солнца, проглядывали светлые прядки.

Подойдя к столу, она сказала с улыбкой:

— Здравствуй, Рэй! Тебя ведь Рэй зовут, правда?

Он судорожно проглотил большой кусок яичницы: неприлично здороваться с набитым ртом.

— Здравствуйте, мэм.

На социальника она была никак не похожа — у социальника не может быть таких ласковых темных глаз и такой красивой прически.

— Рэй, это мисс Лоскинз, — сказала вошедшая следом мисс Фаро. — Она отвезет тебя на физиотерапию.

— И я! И я! — Ри, не доев, соскочила с места. — И я поеду!

Мисс Лоскинз уставилась на нее, даже рот приоткрыла.

— На фи-зо-те-ра-пи-ю! — по слогам проскандировала девочка длинное слово. — Мисс Фаро!

— Но это далеко, в Билокси! — сказала та с сомнением.

В Билокси? Сердце Рэя забилось — может, удастся на море посмотреть?! Стыдно сказать, он жил всего в пятидесяти милях от моря и никогда его «вживую» не видел, только по телевизору.

— Я поеду! — Ри повернулась и стремглав понеслась по коридору.

— Помилуй, Господи, — полушепотом пробормотала мисс Лоскинз. — Она…

— Да, будто ничего и не было, — так же тихо ответила мисс Фаро. — Теперь вы понимаете, как мистер Рамсфорд… — Поймав внимательный взгляд Рэя, осеклась, сказала уже нормальным голосом: — А, вот он сам идет.