— Да, я убил Черепа. — тирада Дженхолла ничуть не поколебала спокойствия Эльдара. — Начальство ждало от нас решительных действий — и я сделал то, что они хотели. Я убил Черепа — и теперь каждая сволочь в Эзрамасе знает, что бывает за нападение на агентов АГБ. Я убил его — и теперь Мюнцер знает, что наш отдел не потерял хватку.

— Я мог бы начать расследование против тебя…

— И как же вы это сделаете? Ведь я всем скажу, что вы дали добро на всю операцию. И это будет правдой… почти. Вы так были заняты вылавливанием этой кляузы, что не видели, что творится у вас под носом. И если что — вы будете отвечать вместе со мной.

— Вижу, ты всё предусмотрел. И откуда ты знаешь про ту бумагу? — у Дженхолла ярость сменилась удивлением.

— Вам передаёт привет Николас Тессер. — Эльдар положил перед Дженхоллом конверт. — Здесь эта бумага и её копии, это вам от него подарок.

— Зачем вы достали эту бумагу, ведь с её помощью вы можете погубить мою карьеру… — начальник осторожно придвинул к себе конверт.

— Дженхолл, Тессер мне как-то сказал замечательную фразу: «Если бы правоохранители боролись с преступностью так же рьяно, как дерутся между собой, то в Эзракии уже бы не осталось бандитов.» Я умею интриговать, но не люблю. Я здесь, чтобы бороться с преступниками. Я делаю это, как умею — всеми возможными способами. И я показал вам, на что я способен. Но я готов играть по вашим правилам. Просто помните, что этому отделу всегда поручают дела, в которых приходится пачкаться.

— Пачкаться… — Дженхолл уставился на стоящее в углу бело-зеленое знамя. — Я видел таких как ты… в Наппоне. Я был там в командировке… помогал тамошним властям бороться с наркоторговлей. И если я что и понял тогда, так это то, что, когда полицейского от бандита отличает только форма, наступает хаос… вроде того, что творится сейчас там. Чем же мы отличаемся от бандитов, если действуем их методами? Как мы можем защищать закон, если сами плюём на него? В АГБ много таких… кто считает, что для блага Республики можно и преступление совершить. А я верю в закон, и я знаю, куда приводят твои методы. Система готова использовать их, пока они приносят плоды. А я не готов. Я не собираюсь пачкаться.

— Так что насчёт меня, капитан?

— А что я могу сделать? Ты всё правильно сказал: выгнать я тебя не могу, да и работать тогда здесь будет некому. Не Фредхорсту же всё поручать, верно? Он уже в одном отделе замом был — развалил всё, что можно… Только что-то он притих… или это тоже твоих рук дело? Ладно, иди — там посмотрим, как ты умеешь играть по правилам…

***

Но разговор с Дженхоллом оказался не единственным испытанием, которое пришлось вынести в тот день Эльдару. Едва он вернулся в свой кабинет, как к нему подступила Ирэн.

— Зачем было убивать Черепа? Я знаю, что на самом деле случилось в том ангаре.

— Ты забыла, что его люди чуть не прирезали тебя, а Симкен до сих пор сидит из-за них на больничном?

— И пусть бы их судили…

— Они нанесли оскорбление нашему отделу, понимаешь? — Эльдар опустился на пустой стул рядом с Ирэн. — Если они уложат одного из наших в больницу, мы укладываем трех из них в морг. Только так можно заставить их себя бояться.

— Так рассуждают уголовники. — не отступала Ирэн.

— Ты смеешь обвинять меня в чём-то? — набросился на неё Эльдар. — Что ты знаешь об этой службе? Убийцы, наркобароны, криминальные авторитеты — вот те, с кем наш отдел имеет дело. Они коварны, жестоки и умеют манипулировать законом. Это только в книжках такого сорта людей ловят прекраснодушные сыщики-любители с лупой… На деле же, чтобы их побеждать, нужно быть таким же как они, даже хуже — ещё более хитрым, жестоким, коварным. Мы в этом отделе это понимали — поэтому так хорошо и боролись с ними.

— Разве мы не служим закону? — ещё раз попробовала возразить ему Ирэн.

— Закону? Нет, Ирэн, мы служим государству. Государство держит нас, чтобы избавляться от людей вроде Черепа, которые несут угрозу общему спокойствию. Мы исполняем грязную работу, чтобы все остальные могли разглагольствовать о законе…

— Знаешь, я никогда не слышала таких речей от Киры…

— У Киры ещё оставались некоторые иллюзии. Вот, например, Джерри Лютер: когда-то он участвовал в вооруженном ограблении и попался Тессеру, когда тот был начальником этого отдела. Лютеру тогда было семнадцать, и Кира упросила Тессера не закатывать его по полной. Прошло десять лет — и Лютер сотоварищи хладнокровно расстреливают Киру. Люди того, криминального мира — они понимают только силу. Я это знаю, и я поступаю соответственно. Я использую любые методы, которых требует практическая необходимость. Дженхолл пока этого не понимает — что ж, я готов подождать, пока жизнь не заставит его принять мою точку зрения.

— Мне жаль тебя, Эльдар. — сказала наконец Ирэн с неподдельным сочувствием. — Я ненавижу бандитов не меньше тебя, но я не верю, что насилие можно победить ещё большим насилием.

— А мне жаль тебя — с таким настроем ты здесь долго не протянешь. Может, зря я тебя сюда притащил… — Эльдар неожиданно тепло посмотрел на Ирэн. — Впрочем, хоть ты и наивна, но ты здесь ради общего дела — и это главное. И я приложу все усилия, чтобы ты уцелела. Как знать, может из тебя выйдет что-нибудь дельное…

Часть 2

«…пусть эзраки посылают своих

хвалёных тяжёлых пехотинцев –

Маранистан поглотит их всех.»

— Из воззвания Маранской Освободительной армии

Глава 1

Из всех новых сотрудников Ирэн лучше всего прижилась в отделе. Тихая, скромная, вежливая, она незаметно сумела найти общий язык со всеми, с равным участие выслушивая и Рейдера, увлеченно толковавшего о преимуществах автомата Сэмуилса над автоматическим карабином Сайерса-Першинга, и Патрицию, жаловавшуюся на сына-непоседу. Спецназовцы, которых с ней сближало общая утрата, относились к ней с каким-то особенным вниманием, словно перенеся на неё часть своей преданности Кире. Лишь Ядозуб, верный своему прозвищу, относился к ней с долей презрения и как-то раз в её присутствии заметил:

— Этой маменькиной дочке здесь не место. Хлипковата больно.

Ирэн лишь покраснела и ничего не ответила. И всё же, никто не осмеливался высказать ей обвинения в том, что должность она получила по протекции —