— Так что мне, пожалуй, пора ехать, — неожиданно завершил свое повествование князь.

— Ах, уже? — воскликнула Аглая Васильевна. Ей явно не хотелось отпускать князя.

Петр Владимирович с видом явного облегчения поднялся и откланялся, так толком и не взглянув на Лизу, которая оказалась лишена возможности тайно продемонстрировать ему свой отказ. Оставив ее в полной растерянности («Зачем приходил?»), князь уехал, а тетушка впервые по-настоящему, с чувством поцеловала Лизу.

— Ай да молодец! — воскликнула она совсем по-человечески, без притворства. — Как ты сумела взять его за живое!

И, хотя Лиза была тронута этим внезапным проявлением родственных чувств, она все же подумала: «Тетушке, видно, самой очень лестно будет породниться с Донскими… Что же, я еще и ей должна принести себя в жертву?! Ну уж, нет! Не бывать этому!»

Аглая Васильевна между тем ликовала так, будто князь Донской уже сделал ее племяннице предложение. И Лизе опять захотелось убежать и забиться в самый темный уголок. И сидеть там до тех пор, пока Аленка не принесет ей желанные парик и усы. Тогда можно будет начать действовать.

— Тетушка, я, пожалуй, лягу спать, — произнесла она жалобно, рассчитывая, что Аглая Васильевна примет ее слабость за следствие избыточности впечатлений.

— Ложись, душенька, — произнесла тетя с необычной для нее ласковостью, и Лизе даже стало жаль, что придется так разочаровать ее.

«Может, она совсем и не злая… в душе, — попыталась она уговорить себя. — Детей у нее нет, вот она и исстрадалась, зачерствела. Кто знает, вдруг нам удастся смягчить ее сердце?»

— Моя служанка куда-то запропала, — сказала она тетушке прежде, чем скрыться в своей комнате. — Если появится, пришлите ее ко мне, пожалуйста. Мне нужно поручить ей привести в порядок кое-что из нарядов.

Аглая Васильевна с жаром заметила:

— Мы купим тебе новые платья. Теперь они просто необходимы. Но какова ты, Лизонька! И в самом простом наряде произвела на княгиню впечатление!

Лиза с удивлением подумала, что вовсе не считала свой наряд самым простым. Значит, она выглядит так? Может, и Алексею она показалась всего лишь простенькой провинциалкой? Может, он и думать забыл и о том вечере, столь памятном ей, и о самой Лизе, в глаза которой тогда смотрел, не отрываясь, будто хотел спросить о чем-то важном, самом важном, но так и не подобрал слов.

— Господи, куда же запропастилась Аленка?! — в отчаянии воскликнула Лиза, запершись в своей комнате и мечась из угла в угол. — Ведь спектакль уже вот-вот начнется. Да! Ведь надо же взять у Николя что-нибудь из его платьев… Лучше всего для премьеры — фрак. Как будет сидеть на мне его фрак? Николя ведь чуть выше меня, не буду ли я смешна в его наряде? Андрей Зыков не должен быть смешон, иначе Алексей еще и не захочет с ним знакомиться.

И она бросилась в комнату брата, который еще и не думал ложиться, а писал кому-то письмо. Завидев сестру, он быстро перевернул лист и отчего-то покраснел.

— Что это ты сочиняешь? — весело поинтересовалась Лиза. — Любовное послание?

Он отозвался неожиданно грубовато:

— Что тебе нужно? Я думал, ты там развлекаешься с князем.

— Он давно уехал. И — куда, как ты думаешь?

— Куда? На бал? В гости? Откуда я знаю, куда принято ездить в Петербурге по вечерам!

Лиза впилась пальцами в его плечи так больно, что брат вскрикнул.

— Николя, он поехал в театр! В тот самый театр! Сегодня там премьера, представляешь? И Алексей Кузминский наверняка будет на сцене. Господи, я должна быть там!

И она заметалась по комнате брата, продолжая восклицать:

— Мне просто необходимо попасть туда! Я отправила Аленку купить парик и усы, как мы с тобой и придумали…

— Мы с тобой? Разве?

— А эта дурочка то ли заплутала, то ли не может раздобыть такие простые вещи.

— Да уж! Простые!

— Я с ума сойду, если она не появится в течение часа, — объявила Лиза. — Но просто ждать я не могу! Давай пока я примерю твой фрак.

Николя со вздохом поднялся:

— Безумная Елизавета… Что будет, если тебя разоблачат?

— Мы уже говорили об этом! — нетерпеливо перебила она. — Давай сюда фрак. Надеюсь, он окажется не слишком велик? Где брюки? А туфли-то твои мне явно велики будут! Придется тряпочки в носки проложить. «Бабочку» не забудь, пожалуйста! И еще… Николя, тебе придется надеть мою ночную сорочку и вместо меня лечь в постель. У меня есть опасения, что именно сегодня тетушке захочется заглянуть в мою комнату. А к тебе ей будет неловко зайти, ты ведь все-таки мужчина!

Продолжая говорить, Лиза быстро перевернула исписанный листок.

— «Дорогая Натали…» Это кто? Наташа Офросимова?

Подскочив, Николя вырвал у нее письмо:

— Не смей!

— Да ведь я никому не скажу! То-то мне показалось, ты как-то особенно смотрел на нее сегодня. Она очень хорошенькая… Но она ведь еще ребенок, Николаша!

— Ей уже шестнадцать, почти как нам с тобой, — пробормотал он. — И вообще это не она… Это… просто так…

Обняв брата, Лиза потерлась щекой о его плечо:

— Наш Коленька влюбился…

— И вовсе я…

— Да что ты стесняешься этого? — искренне возмутилась Лиза. — Как будто речь идет о дурной болезни. Так нельзя относиться к любви, Николя! Она ведь дается нам Богом.

Он с сомнением вздохнул:

— Я еще не уверен, что это именно такая любовь… Божественная. Я ведь только сегодня ее впервые увидел. Но мне ужасно хочется поговорить с Натали, хотя бы письменно. А еще бы лучше увидеться. Но это невозможно! Как я могу так запросто явиться к Офросимовым?

— Мы что-нибудь придумаем, — пообещала Лиза. — Сейчас у меня голова занята только сегодняшним вечером, а потом я соображу, как тебе увидеться с Натали. Мы ведь можем поехать к ним вместе, тогда это не вызовет подозрений.

Его несчастное лицо просияло:

— Да, верно! Ты — умница, Лиза. Всегда ты так легко находишь выход…

— Лучше помоги мне перенести твою одежду, — смутившись, приказала она. — У меня очень мало времени, Николя. Моя жизнь висит на волоске!

* * *

Премьера новой пьесы Островского имела успех оглушительный. Алексея Кузминского, исполнявшего главную роль, зрители вызывали на «бис» бессчетное количество раз. Ему казалось, что он купается в аплодисментах, которые ласкают и возбуждают. Любой артист знает, как немыслимо отказаться от этого удовольствия и уйти со сцены.

Алексей уже не мог держать все цветы, которыми задарили его зрители, и потому складывал их к рампе. Первой в гримерную прибежала поздравить Алиса Венгровская — средних способностей травести, которая в пьесе роли не получила, но явилась ради предстоящего банкета по случаю премьеры. Когда Кузминский только пришел в театр, у них с Алисой случился небольшой роман, которому они оба не придали большого значения. Но с тех пор она полагала, что имеет полное право не церемониться с восходящей звездой, и потому без предупреждения врывалась к Алексею в любое время дня и ночи. Эта ее манера все чаще вызывала у него досаду и раздражение, но выставить Алису вон у него не хватало духа. Алексей полагал, что все же кое-чем ей обязан…