– Мы живем раздельно, – ответила сухо и ковырнула ложечкой кусочек торта. – Собираемся разводиться. Я уехала подальше, потому что жить с ним под одной крышей стало невыносимо.

Повисла пауза. Изо всех сил делала непринужденный вид и сдерживала эмоции, хотя к горлу подкатил противный ком. Если начнет задавать вопросы, копать глубже, – она взорвется. Просто не выдержит. Нахамит. Или сбежит. Но не даст ковырять эту рану.

К счастью, Ян не стал мучить расспросами, быстро сменил тему. Немного поговорили о творчестве, и он таки показал ей «город в картинах», как и обещал. Не зря Мила восхищалась: работы и вправду оказались прекрасными и оригинальными. Ян с улыбкой рассказал, как выставку чуть не зарубили на корню, усмотрев в ней сексуальный подтекст, зато сразу набежали журналисты и интервью с ним прокрутили по всем крупным каналам, сделав шикарную рекламу. Так появились западные инвесторы, выставка стала широко известной и за пределами страны… Появились новые контракты… Он все говорил и говорил, а Агата смотрела на него и не могла насмотреться.

«Перестань! – решительно одернула себя. – Поблагодари его за помощь и уходи».

– Спасибо тебе, конечно… – начала смущенно, а он вдруг взял ее ладони в свои и пронзительно посмотрел в глаза, отчего сердце забилось с немыслимой скоростью. С трудом совладав с собой, продолжила: – Почему ты мне помог?

– Потому что ты рисуешь крутые обложки.

– Ты серьезно?

– Серьезно, Агата. Ты талантливый мастер. А Николай Николаевич – хороший человек. Вам будет комфортно вместе работать.

Ладно. Поблагодарить – поблагодарила, осталось улучить момент и уйти. Но что-то не давало распрощаться. Впервые за долгое время на душе стало спокойно и тепло. Она никак не решалась забрать руки и отвести взгляд. А может, и не нужно?

– Кстати, я дорисовал твой портрет.

Он сам отпустил ее и направился к своей коллекции, а Агата машинально обхватила себя за плечи, ощущая, как холод постепенно окутывает место, где несколько мгновений назад лежала его рука.

– Можешь забрать, если хочешь, – вернулся через пару секунд и показал ей картину. Агата взглянула на себя лишь мельком, но все же успела заметить, насколько реалистична работа и какие грустные у нее глаза. Неужели и Ян это заметил?

– Оставь себе на память. Вдруг мы больше никогда не встретимся, – произнесла она. Но по тому, как он вздернул брови, поняла, что небрежный тон ей совсем не удался. Голос все равно выдал сожаление. Как бы ни пыталась себя убедить, что им не нужно общаться, сердце упорно тянулось к этому человеку.

– А ты бы хотела, чтобы мы встретились еще раз?

Агата почувствовала, как к щекам прилил румянец. Специально ее провоцирует, что ли? Или просто хочет вывести на эмоции? Представила себя со стороны: неприступную, холодную, равнодушную, и сразу помрачнела. В юности она не была такой зажатой, часто улыбалась, радовалась, как ребенок, простым вещам… Это он ее изменил. Сломал, как куклу. И как теперь жить, как строить новые отношения, как общаться с людьми – неизвестно… Все придется начинать сначала.

– Может быть, – ответила уклончиво, а он хитро подмигнул:

– Ты дала мне надежду.

Нервно скользнув пальцами по ватману, Агата спросила прямо:

– Слушай, почему ты так хочешь, чтобы мы увиделись снова?

– Потому что ты меня зацепила, – последовал такой же прямой ответ.

– Чем? Во мне нет ничего особенного. Обычная девушка, к тому же, с тяжелым грузом прошлого за плечами…

– Ты ошибаешься, – от его взгляда по коже снова пронеслись мурашки. Ян подошел совсем близко. От него пахло силой и чем-то нежным, сразу закружилась голова. – Ты особенная. И очень красивая.

Агата даже не могла отодвинуться. Только сильнее вжалась в спинку стула.

– Красивая? – грустно усмехнулась.

– Да, – уверенно ответил.

– Если бы ты увидел чуть больше, ты бы поменял свое мнение.

– Что ты имеешь в виду?

Придется его разочаровать, чтобы окончательно понял: им не по пути. Лучше ему держаться от нее подальше, чтобы не нарваться на неприятности. Слишком много плохого в прошлом. Слишком много тайн, которые могут ему не понравиться.

– Сейчас поймешь.

Агата расстегнула несколько верхних пуговиц блузки, обнажая шею и ключицы. Закатала по локти рукава. Пусть увидит шрамы и рубцы, пусть все поймет сейчас. И сделает правильные выводы…

– Он что, тебя бьет? – Ян ухватил ее за плечи – мягко, но непреклонно. Не успокоится, пока не услышит ответ.

– Бил, – Агата вздернула подбородок и тяжело задышала. – Я ушла от него.

Недовольно повела плечами, но Ян не отпустил. Продолжил тягостный допрос:

– Он знает, где ты?

– Нет.

– А где ты остановилась?

– У подруги.

Наконец он отпустил. Получил главные ответы и, похоже, успокоился. От нервного напряжения в горле пересохло. Схватив чашку, Агата выпила до дна остывший чай. А Ян принялся ходить по мастерской из угла в угол, о чем-то напряженно думая.

– Теперь ты понимаешь, почему нам лучше больше не встречаться? – спросила в упор и стиснула кулаки. Ногти до боли вонзились в ладони.

– Потому что так решила ты?

– А что, ты считаешь иначе?

– Ты и вправду думаешь, что этот факт повлияет на возможность нашего общения?

Она снова почувствовала его горячие ладони на своих руках. Увидела прямой, открытый взгляд. В какой-то миг захотелось довериться ему, открыться, поверить в то, что иногда человек может помогать совершенно бескорыстно, но… Каждый шрам на теле напомнил о себе жгучей болью.

– Этот факт может повлиять на все, – осторожно отняв руки, Агата продолжила упорствовать. – Общаться я не могу. Не умею. Когда-то умела, но из меня выбили способность к нормальному человеческому общению…

– Я помогу тебе вернуть ее.

– Да зачем тебе это? – выкрикнула она и вскочила с места. – Зачем тебе возиться со мной? Мы знакомы три дня!

– А сколько надо?

Она бросилась к двери, но замерла, так и не открыв ее. Повернувшись, спросила:

– Что?

– Сколько времени надо для того, чтобы начать доверять? – спокойно спросил он и сделал шаг ей навстречу. – Можно общаться годами, а потом выяснить, что отношения были неискренними и наигранными. А можно знать человека три дня и чувствовать, что все по-настоящему, – еще один шаг.

– И что, ты это чувствуешь? Что все по-настоящему? – уточнила дрожащим голосом, застыв как соляной столб. А Ян продолжал приближаться.

– Чувствую.

Это слово он буквально выдохнул, остановившись в нескольких сантиметрах от нее.