спросил Алексей. По крайней мере, он был готов поддержать плохую шутку.

— Апельсин.

— Что за апельсин?

— Апельсин, благодаря которому ты рад, что съел эту вкусную ириску? — прочитала я.

Выражение лица Алексея было мрачным.

— Идиотская шутка.

Я улыбнулась и протянула ему обертку.

— Тебе придется обсудить это с людьми, которые делают эти ириски. А ты расскажи мне об Аляске, — сказала я Коннору. — Все добрались до Авроры? — Я забросила конфетку в рот.

Алексей фыркнул, помешивая свой кофе, и металл, водимый по керамической чашке, издавал звенящий звук.

— Практически никто еще туда не добрался, — ответил Коннор. — Они не торопятся. Это дерево, — сказал он, снимая салфетку со столовых приборов. Он положил ложку на стол. — Главная ветвь, — продолжил он, а затем подставил вилку и нож так, чтобы тупые концы всех трех предметов соприкасались. — Вторичные ветви, — произнес он, указывая на нож и вилку. — Большинство путников выбирают основную ветвь, но между первым и последним может быть до двух дней пути. Это длинная колонна с возможными отставшими, и ее трудно защищать. Две отдельные группы оборотней выезжают из Чикаго по путям, которые идут вдоль основных ветвей, но между ними от восьмидесяти до ста шестидесяти километров. Они едут впереди, разведывая возможные территориальные проблемы.

— И обеспечивают защиту, — предположила я.

— Именно, — одобрительно произнес Коннор. — Они могут подъехать поближе к основной ветви, если нужно, но предоставляют основной Стае достаточно места для движения. И рассеиваются — позволяя основной группе оставаться небольшой — чтобы сохранять спокойствие местных.

— Но не всегда, — пробормотал Алексей.

— Вот где ты был последние две недели, — сказала я Коннору.

— Да. Оборотни в Колорадо. Вампиры в Аризоне. Среди других проблем.

— Как Райли? Забыла спросить прошлой ночью. — Райли — это бывший парень Лулу, оборотень, который был ошибочно обвинен в убийстве, когда фейри захотели захватить Чикаго. Мы помогли оправдать его, но в тот момент, когда вышел из своей камеры, он сразу же присоединился к каравану.

— Лучше, — ответил Коннор.

— Он нож.

Я посмотрела на Алексей.

— Возглавляет линию?

Алексей кивнул, отпивая кофе.

Я посмотрела на Коннора.

— Ты не хочешь мне рассказать, почему Габриэль считает, что нам может понадобится поддержка?

— Потому что кланом управляют придурки? — предложил Алексей.

Я перевела взгляд с него на Коннора, приподняв брови.

— Лидер высокомерен, — ответил Коннор. — Я позвонил своей двоюродной бабушке в Джорджию, чтобы разузнать подробности об инициации, и выяснил, что в последние несколько месяцев в рядах были некоторые несогласия. Насколько я могу судить, старейшины клана против молодых оборотней, но я не думаю, что это полная картина.

— Думаешь, они что-то скрывают от Габриэля?

— Да, — ответил Коннор. — Стая не похожа на Дом. Нас больше, но мы разбросаны по огромной территории, поэтому местные стаи иногда ведут себя как отдельные единицы. Это нормально для Апекса. Пока все ведут себя хорошо, все идет гладко. Но иногда они бунтуют. Я не знаю, такова ли ситуация здесь, но мы слышали об обидах, а ответы старейшин клана не вызывают особой уверенности.

— И поэтому мы едем туда, — предположила я, и Коннор кивнул.

— И вытаскивать меч без надобности не нужно бы, — произнес Алексей.

Я улыбнулась.

— Вампиры не достают свои мечи, если только не планируют их использовать.

Он издал звук, который я посчитала одобрением, но откуда мне было знать?

— Пойду заправлю байк, — сказал Коннор, поднимаясь и доставая деньги из кармана, бросив их на стол. — Оплатишь, Алексей?

Он бросил на меня многозначительный взгляд, а затем вышел, оставляя нас вдвоем. «И», — подумала я, — «пытаясь дать нам возможность поговорить».

Я поглядела на Алексея и увидела, что он смотрит на меня.

— Как твоя семья? — спросила я.

— Они Брекенриджи.

— Богаты, красивы и снисходительны?

Уголок его губ приподнялся.

— Можно и так сказать. А твоя?

Я обдумала свой ответ.

— Они Салливаны. Дипломатичные, дотошные и очень сосредоточенные на Доме Кадогана.

— Думаю, мы должны были бы быть врагами.

Я посмотрела на него.

— Да? То есть, я знаю, что между нами нет особой любви, но я не знала, что между нами есть какая-то активная вражда.

— Я бы скорее назвал это долгосрочной обидой.

Я кивнула. Я не сомневалась, что он говорит правду о своей семье — они же Брексы — но, думаю, он достаточно саркастично повел себя по отношению ко всему остальному. Но его голос был таким ровным, что сложно было сказать наверняка. С другой стороны, есть оборотни, которые не любят меня, и они не удосуживаются скрывать свои эмоции, так что я решила подыграть.

— Хорошо. Однако, мы должны держать марку перед Коннором. Особенно, учитывая, что он приложил столько усилий, чтобы мы могли друг с другом поговорить.

Он кивнул, бросив суровый взгляд в окно.

— Мне плевать на разговоры.

— Значит, я закончила. — Я допила свой кофе и пододвинулась к краю сиденья. — Я сделаю тебе одолжение и позволю убраться отсюда пораньше.

Он посмотрел на меня, в каждом сантиметре его лица читался скептицизм.

— Я не спорю с интровертами[14], — произнесла я.

— Я не интроверт, — ответил он, выходя из-за стола и вставая рядом со мной. — Я просто человеконенавистник.

Я ухмыльнулась.

— Тогда, думаю, хорошо, что я вампир.

Он усмехнулся, когда я повернулась к двери. Можно считать это победой.

* * *

Когда счет был оплачен, а байк заправлен, мы снова собрались снаружи. Алексей отправился первым, не сказав ни слова ни мне, ни Коннору, возглавляя эту часть поездки.

— У него уникальное чувство юмора. Сухое, как кость.

Коннор усмехнулся.

— Мне понадобилось время, чтобы привыкнуть к нему. Понять этого говнюка Брекенриджа. Он довольно тихий рядом с теми, кого не знает. Но прожужжит все уши тем, кому доверяет. Он умен, сообразителен и верен. А верность имеет значение.

И спорить с этим я не могла.

Глава 4

Мы снова сели на байк и направились на северо-запад. Под восходящим полумесяцем, сиявшем среди миллиона бриллиантовых звезд, пролетели еще два часа. Мы съехали с автострады у третьей (или четвертой?) забегаловки, а потом проехали через ровное пастбище в небольшой городок, в котором были лишь продуктовый магазин и заправочная станция. Мы свернули в район аккуратных фермерских домиков с цветами на небольших крылечках, а потом на гравийную дорожку к невысокому кирпичному дому. По бокам от двери стояли цветочные горшки, а под небольшим окном располагалась кованая железная скамейка.

Коннор заглушил мотор и снял шлем.

— Наша вторая и последняя остановка на отдых, — сказал Коннор, когда на крыльце зажегся свет, освещая входную дверь.

— Без Алексея? — спросила я,