Сесили развернулась и направилась к двери.

– Сесили…

Она вышла и со стуком захлопнула дверь.

– Готов?

Алешандру открыл дверь своей комнатушки – на фоне заходящего солнца, окрасившего розовым цветом небо, стоял Томми в новой клетчатой рубашке и чистых джинсах.

– Я, пожалуй, не пойду.

Томми махнул шляпой в руке.

– Да ты что! Это главное развлечение сезона. Вдоволь пива и хорошеньких женщин.

Но Алешандру думал лишь об одной хорошенькой женщине – той, которая ему не предназначена.

Алешандру покрутил плечами.

– Потянул мышцы. Залягу здесь с книжкой.

– Да будет тебе, Голливуд, – засмеялся Томми, показав желтые прокуренные зубы. – Обувайся и пошли. Найдем тебе отличную дамочку, и она мигом вправит твое плечо.

Алешандру понял, что отнекиваться бесполезно, надел голубую рубашку и джинсы, купленные в городе, побрызгался лосьоном и натянул сапоги.

Когда они появились в просторной, не используемой конюшне, там уже веселились вовсю. С потолка свисали китайские фонарики, в одном углу – бар, в другом – местный кантри-бэнд. Было накрыто много раскладных столов с едой и выпивкой для сотен гостей.

Томми оказался прав – кругом полно привлекательных женщин в открытых летних платьях. Алешандру всегда отдавал должное шарму южанок: пышные прически, подчеркнуто женственные наряды, мягкий, соблазнительный выговор. Но где же та единственная южанка с острым как бритва язычком и хрипловато-чувственным голосом?

Наконец он ее увидел. На Сесили было огненно-оранжевое платье с короткой юбкой до середины бедра. Он не смог оторвать взгляда от загорелых стройных ног. Глубокий треугольный вырез платья открывал еще более манящие формы. Легко представить и все остальное, скрытое под одеждой. Волосы были завиты в крупные, свободные локоны, глаза слегка подведены, на губах – яркая красная помада. Она похожа уже не на ангела, а на неотразимую сирену. И была прекрасна.

Сесили повернула голову, словно почувствовав его взгляд. Воздух между ними, казалось, завибрировал, жар пронесся у него по жилам, стало трудно дышать. Он не привык к невозможности обладать чем-то, что для него запретно.

Он хочет ее. Прижать к стене, чтобы эти стройные красивые ножки обвили его талию, погрузить рот в шелк ее волос и отдаться ей… Вообще-то прижимать к стене не обязательно, он готов сделать это где угодно.

– А вот и красавчик, – пробормотал Томми. – Интересно, когда же до него дойдет, что он ее не интересует?

Алешандру не ответил, оценивая высокого стройного блондина, подошедшего к Сесили. Он красив и выглядит весьма самоуверенным. Нокс Хендерсон явно знает, чего хочет. А хочет он женщину, стоящую с ним рядом в ярком сексуальном платье.

«Меня это не касается, – приказал себе Алешандру. – Она не для меня». Эти слова он повторял всю неделю.

Не надо было приходить сюда. Надо слушаться внутреннего голоса.

Сесили смотрела на Коулта. Она не слышала ни слова из того, о чем болтал Нокс. Кожа у нее горела, дыхание застряло в горле, в висках стучало, когда она смотрела на мужчину, на которого смотреть ей не следовало.

Он был в темных джинсах и светло-голубой рубашке с закатанными рукавами. Этот цвет очень шел к его черным волосам и смуглой коже.

– Потанцуем? – прошептал ей на ухо Нокс. – Мне еще не досталось ни одного танца с тобой.

Она не хотела танцевать с Ноксом. Он уже опрокинул пару бурбонов[4], а когда выпивал, то давал волю рукам. И еще не хотела потому, что единственный для нее партнер в танцах – это Коулт.

Нокс отставил пустой бокал на стол и увлек ее на танцпол. Тут еще оркестр начал играть медленную мелодию, что позволяло Ноксу танцевать, прижав ее к себе.

– Почему ты так строга со мной? – пробормотал он. – Послушай, Сесили, что я должен делать?

Она откинула назад голову.

– Нокс, я говорила тебе много раз, что не вижу нас вместе.

– Но почему?

– Этого не объяснишь. Не получится, и все.

– Ты даже не хочешь попробовать. – Нокс опустил руку ниже по ее бедру. – На тебе такое платье… Что прикажешь мне думать? Чего ты хочешь, дорогая? Ты хочешь целую конюшню лучших лошадей в мире? Они твои. Дом на юге Франции? Я куплю его тебе. Лишние деньги на поддержание внешности? Они будут на твоем банковском счете.

– На поддержание внешности? – переспросила Сесили.

– Ну, чтобы быть в форме. – Он пожал плечами. – Это часть бюджета. Это все равно что тюнинг автомобиля.

Она приоткрыла рот.

– Нокс, мне двадцать пять. Какой… тюнинг необходим мне?

– Я не сказал, что тебе это необходимо. Я сказал, что предусматриваю эти траты.

«О боже, как это отвратительно».

Сесили вызывающе вскинула голову.

– Видишь ли… дело в том, что меня интересует кое-кто другой.

Голубые глаза Нокса опасно сверкнули.

– И кто же?

– Не важно.

– Да нет, важно. Мне очень даже интересно, что же за герой растопил твою холодность. Я уж начал бояться, что это невозможно.

Сесили посмотрела Ноксу прямо в глаза и произнесла:

– Обойдись без гадостей. Уйди вежливо.

У него злобно скривились губы.

– Не тебе говорить о вежливости. Я прилетел за сотни миль, чтобы увидеться с тобой, Сесили. Я отменил встречу с клиентом. Могла бы заранее сообщить.

Черт бы побрал Кей с ее сватовством!

Между ними повисло тяжелое молчание. А танец тем временем продолжался. Сесили представила себя женой Нокса – еще одной дорогой безделушкой на его камине. Ценным приобретением, купленным за ее внешность.

Сесили поискала глазами Коулта. Он стоял в компании конюхов и местных девушек. Ее больно укололо, когда хорошенькая брюнетка утащила его танцевать.

Стройная красотка с зелеными глазами сказала Коулту что-то веселое, он засмеялся и обнял ее. Сесили ни разу не слышала у него такого смеха… непринужденного, с чувственными нотками.

Прежняя Сесили притворилась бы, что ей все равно. Не поддалась бы волнению, закрылась бы ото всех, возвела бы преграду и спряталась там. Новая Сесили поняла, что не сможет так поступить.

Алешандру вернулся к столу, чтобы выпить холодного пива. Нескольких танцев ему вполне хватило. Брюнетка не отходила от него. Она – тот типаж, который ему нравится, но он терпеть не мог бессмысленной болтовни, а она, кажется, ничего другого не умела.

Он огляделся. Где же Сесили? Ее не видно уже полчаса.