Она подняла руки, стараясь оттолкнуть незнакомца.

— Не надо, — взмолилась Сирена почти беззвучно.

— Почему? — прошептал он, целуя ее волосы. — Это такой же способ проводить время, как и любой другой.

— Пожалуйста, вы не понимаете.

— Ты нужна мне, и, по крайней мере сейчас, тебе нужен я и то, что я могу тебе дать. Что тут еще понимать?

Неужели он решил, что она ответит ему только из-за куска хлеба и крыши над головой? Как он мог так о ней подумать? Она не хотела, чтобы ее опять столь жестоко оскорбили. Незнакомец снова попытался ее поцеловать. Сирена отворачивалась, пытаясь вырваться, но он крепко держал ее в объятиях.

От их борьбы подпорки, на которых держался навес, стали раскачиваться из стороны в сторону, из-за чего внутрь проникал холодный воздух. Мужчина прижал Сирену к себе еще сильней, схватил за запястья и повалил на спину. Она чувствовала, как его губы прикасаются к ее щекам и шее. Его дыхание становилось все тяжелее. Потом он стал торопливо расстегивать пуговицы у нее на платье.

— Нет-нет, не надо. Я ведь… — Ее голос потонул в шуме дождя. Капли барабанили по парусине, затем застучало сильнее. Мужчина напрягся, поднял голову и неожиданно вскочил на ноги.

— Град!

Сначала Сирена не поняла его, но, когда он откинул парусину, она увидела, как огромные градины прыгают по земле. Воздух стал таким холодным, что от него перехватывало дыхание. Град молотил по спинам лошадей, по упряжи и седлам.

От града, казалось, стало немного светлее. Сирена видела, как разъяренные лошади брыкались и рвали удила. Когда мужчина вышел из-под навеса и направился к ним, одна из лошадей оборвала веревку и убежала. Мужчина бросился к другой лошади, вскочил на нее и через минуту исчез в темноте. Стук копыт потонул в шуме разбушевавшейся стихии.

Сирена села на лежанке. Одеяла успели остыть, и она вся продрогла. Парусина с каждой минутой становилась все тяжелее. Интересно, как далеко сможет убежать лошадь, прежде чем он поймает ее? И сможет ли он потом в темноте найти дорогу назад? Сирена содрогнулась при мысли, что ему придется провести всю ночь в прерии без крова в такую непогоду. А если он не поймает лошадь, то ей придется распрощаться с надеждой добраться до Колорадо-Спрингс верхом.

Град прекратился так же неожиданно, как и начался. Дождь тоже перестал. Ночь была холодной. Стояла мертвая тишина. Земля была покрыта белым покрывалом ледяных градин. Небо прояснилось, на нем появились звезды.

Сирена на минуту задумалась, затем вскочила, отодвинула саквояж и сняла с него плащ, которым он был накрыт. Откинув крышку, она вынула оттуда теплое стеганое одеяло. С плащом в одной руке и одеялом в другой она расчистила ногой место между кострищем и палаткой, расстелила плащ и улеглась на него, закутавшись в одеяло.

Поначалу одеяло казалось холодным и сырым, но понемногу Сирена стала согреваться. Она закрыла глаза.

Сирена не представляла, как поступит этот человек, когда вернется и найдет ее здесь. Эта мысль пугала ее, но она не находила выхода. Она, конечно, могла бы сбежать, но в этой пустыне ничего не стоило заблудиться и умереть от голода. А тут есть хотя бы пара лошадей. Сирене хотелось верить, что незнакомец, разделивший с ней ужин, не поведет себя с ней слишком навязчиво, во всяком случае, когда увидит, что она устроилась на ночлег. Конечно, она не могла рассчитывать на это с полной уверенностью, но все же надежда немного успокоила ее, и она наконец заснула.

Проснулась Сирена на рассвете. Небо казалось совсем серым. Где-то рядом послышался треск, в воздухе запахло дымом. Повернув голову, она увидела мужчину, стоявшего на коленях возле кострища. Судя по его лицу, он провел бессонную ночь. Землю еще покрывали не растаявшие градины. Обе лошади стояли на прежнем месте.

— Вы поймали их? — тихо спросила Сирена.

— Наконец-то.

Оторвавшись от костра, мужчина бросил на нее беглый взгляд. Он взял кофейник, наполнил водой, насыпал свежий кофе, потом поставил его на огонь и опять посмотрел на Сирену.

— Хорошо спалось? — спросил он с иронией.

— Да, спасибо, — ответила Сирена, вскинув подбородок.

— Поскольку я имею удовольствие разделить с вами завтрак, может, вы окажете мне честь и сообщите, как вас зовут?

Сирена назвала свое имя.

Он посмотрел на нее каким-то странным взглядом.

— Звучит вполне правдоподобно.

— Конечно. Вас это удивляет?

— Большинство женщин в вашем положении предпочитают скрывать свое имя.

— Как это понимать?

— Да бросьте вы. Женщины вроде вас выбирают себе простые, легко запоминающиеся имена. Неплохая мысль, особенно для тех мест, где есть золото. Шахтеры и скотоводы — народ грубый. Если вы не придумаете себе какую-нибудь кличку, они сделают это за вас, и вовсе не обязательно, что она вам понравится. Сварливая Нелл или Неряха Салли, например.

— Ваши знакомые — леди? — усмехнулась Сирена.

— Леди вряд ли, просто обычные женщины.

— А вы, конечно, легко можете определить разницу?

Такой сарказм удивил его.

— Думаю, да.

— Я в этом очень сомневаюсь.

— Правда? — спросил он, взглянув на ее спутанные волосы. Заметив, что на корсаже платья не хватает нескольких пуговиц, Сирена быстро завернулась в одеяло.

— Для того чтобы распознать в женщине леди, нужно быть джентльменом, а вам до этого очень далеко.

— Да. Хоть я и ношу фамилию Данбар, я не джентльмен и даже не стремлюсь им стать.

— Данбар? — Эту фамилию хорошо знали на Миссисипи. Данбарам не только принадлежали почти все земли вокруг Натчеза, но некоторые из них стали юристами, а один даже выбился в губернаторы. Их владения тянулись до Нового Орлеана, И они всегда заметно отличались от других плантаторов, приезжавших в Кресент-Сити на зиму.

— Вард Данбар, к вашим услугам.

— Вы из штата Миссисипи?

— Нет, — ответил он, нахмурившись, а потом поднес кофейник поближе к огню и тут же отдернул руку.

Сирена заметила, что ему не понравился ее вопрос, однако она продолжала:

— Странно. Я готова поспорить, что вы родом из тех мест. У вас характерный акцент.

— Вы ошибаетесь.

Сирена не сомневалась, что он лжет.

— Правда? — спросила она, склонив голову набок.

— Я живу в Криппл-Крике, я совладелец салуна «Эльдорадо», золотоискатель и игрок. Вот и все.

— Золотоискатель?

— Да.

— И долго вы этим занимаетесь? Я… Мне казалось, золотая лихорадка в Криппл-Крике началась не так давно, года три назад.

— Ну, это не так уж и мало. Три года довольно большой срок.