— Нет. — Клауд принялся медленно двигаться и почувствовал, что Эмили отвечает ему. — Есть еще кое-что, детка.

Внезапно Эмили поняла, что ей трудно разговаривать, а спустя несколько секунд она уже двигалась в такт ему так искусно, слоимо занималась этим всю жизнь. Клауд закинул ее ноги себе на талию, и Эмили прильнула к нему, чувствуя, как безудержная волна накрывает ее с головой, а она не в силах ей противиться. В этот момент в теле ее возникло странное ощущение, будто оно готово сорваться с обрыва в пропасть. Эмили попыталась отодвинуться от края пропасти, но Клауд так крепко прижимал ее к себе, нашептывая ей что-то на ухо, что все ее внезапные страхи сразу улеглись. Вдруг Эмили услышала странный крик и, погружаясь в слепящую волну острейших ощущений, с удивлением поняла, что кричит она сама. Она почувствовала, как Клауд вонзается в нее все глубже и, обхватив его обеими руками, еще теснее прижалась к нему, упиваясь его неистовой страстью. С губ его сорвалось ее имя, и он содрогнулся в се объятиях, даря ей еще большее наслаждение, чем-то, которое она только что испытала.

Прошло несколько секунд, и Клауд легонько отстранился от нее. Эмили лежала обессиленная, испытывая невольное смущение. Она смотрела, как Клауд поднялся, чтобы поправить одеяло, и не было у нее сил шевельнуть ни рукой, ни ногой. Затем Клауд снова лег рядом с ней и притянул ее к себе.

— Я так и знал, что это будет здорово, — тихо прошептал он, ласково проведя рукой по ее волосам. — Но интересно, чей это ребенок, раз он не твой?

— А ты правда подумал, что он мой?

— Он называл тебя мамой и хотя не очень на тебя похож, у него тоже зеленые глаза.

— Торнтон единственный сын молодой четы по фамилии Сиерс, бывшей среди путешественников.

— С которыми ты ехала к Харперу?

Клауд и сам не понимал, почему этот незнакомый Харпер начал так его раздражать.

— Да. Может, это и глупо, но то был мои единственный шанс. Я жила с сестрой и заботилась о ее детях, но вскоре начала подозревать, что она не прочь, чтобы я взяла на себя заботу и о ее муже. Так что когда Харпер прислал приглашение приехать к нему, мне показалось, что Господь внял моим мольбам.

— Значит, захотелось новой жизни? — чуть насмешливо спросил Клауд.

— Может, и не новой, но по крайней мере не такой, какой я жила все это время, а лучшей. — Эмили вздохнула, охваченная острым чувством стыда. — Кто знает, что ждет меня сейчас.

— Почему ты это говоришь? Потому что считаешь себя падшей женщиной?

— Это вовсе не предмет для шуток. — Эмили едва сдерживала слезы.

Подмяв Эмили под себя и оказавшись сверху, Клауд проговорил:

— Думаешь, из-за того, что ты больше не девственница, тебя никто не возьмет замуж? На востоке, пожалуй, могло бы быть и так, но только не здесь. Женщин на западе не хватает, детка, так что девственница ты или нет, большого значения не имеет. Здешним мужчинам нужны жены, а не святые.

Чувствуя его мускулистое тело, властно прижимавшее ее к себе, Эмили ощутила, как в ней вновь вспыхивает желание. Она едва сдержалась, чтобы не сказать об этом пел ух.

— Я и не собираюсь быть святой, однако знать, что такое хорошо и что такое плохо, обязан каждый.

— Но разве то, чем мы с тобой занимаемся, не хорошо? — прошептал Клауд, касаясь губами пульсирующей жилки на ее шее.

— Да, когда делаешь это со своим законным мужем. — Эмили стиснула зубы, пытаясь совладать с накатившей на нее теплотой. — А я совершила грех.

— Ах ты, маленькая лицемерка! Это в тебе говорит разум… — Клауд выразительно взглянул на соски Эмили, затвердевшие от его прикосновения, — а тело посылает грех к черту. У меня еще никогда не было девственницы, — прибавил он и коснулся языком поочередно каждого упругого соска.

— Не правда ли, замечательно, — язвительно заметила Эмили, — что в первый раз я отдалась именно тебе.

— Вот именно, в первый раз, — медленно проговорил Клауд, borcc не имея в виду ее девственность.

— Ты что, опять хочешь этим заняться? — ахнула Эмили, видя, что Клауд уже снова во всеоружии.

— Конечно… если тебе не очень больно.

— Не очень, — честно ответила она. — А что, должно быть больно?

— Может быть, завтра.

— Тогда почему бы тебе не подождать — ведь завтра мне опять придется скакать на этом ужасном животном!

— Я дам тебе еще одно одеяло. Единственное, от чего я должен удерживаться, это от того, чтобы сдерживать себя.

— Если бы нее так думали, в мире царил бы полнейший хаос.

— Вот это точно. — Клауд коснулся губами ее губ. — Но на сей раз ты отдашься мне целиком и полностью.

И снова их тела, слившись воедино, задвигались в такт, достигая самых вершин неземного блаженства, а когда наконец Клауд выпустил ее из своих объятий, Эмили почувствовала такую усталость, что с трудом могла открыть глаза. У нее не было сил даже на то, чтобы отодвинуться, и она так и продолжала лежать в объятиях любовника.

— Я должна хоть что-то на себя надеть, — сонно пробормотала она.

— Это вовсе не обязательно. — Клауд медленно провел рукой по ее телу.

— Торнтон не должен видеть меня голой, а я могу не проснуться до того, как рассветет.

— Ну тогда накинь мою рубашку. Будет легче снимать, если я снова тебя захочу.

Презрительно фыркнув, Эмили, путаясь в рукавах, принялась натягивать на себя рубашку, которую протянул ей Клауд, а затем, недовольно глянув на него, улеглась снова. Однако когда Клауд притянул ее к себе и прижался своей мошной грудью к ее спине, она и не подумала сопротивляться. Теперь ей было тепло и уютно, а кроме того, она слишком устала.

Клауд услышал, как дыхание Эмили стало ровным, и понял, что она заснула. Ему было так приятно чувствовать рядом ее тело и совсем не хотелось отодвигаться, что с ним постоянно происходило, когда он спал с другими женщинами.

Прикосновения Эмили, робкие, целомудренные, не шли ни в какое сравнение с изощренными ласками, на которые Эбигейл была такая мастерица, однако они заставляли Клауда сгорать от наслаждения.

В конце концов, решив принимать все как есть и просто наслаждаться жизнью, он задремал.

Душераздирающие вопли смешались с кровожадными воинственными криками. Эмили зажала уши руками, но ужасные звуки no-прежнему преследовали ее, и вскоре ей начало казаться, что она не выдержит и сойдет с ума. Выстрелы смолкли, но вопли и стоны продолжали доноситься отовсюду, а когда наконец наступила тишина» в ушах ее все еще звучало эхо сражения.

Медленно направилась она к тому месту, откуда поднималась вверх тоненькая струйка дыма, Сколько крови! От ее тошнотворного запаха Эмили едва не вывернуло наизнанку, и она поспешно зажала рот рукой. Тела словно продолжали корчиться на земле, одни — вытягиваясь в струнку, другие — скрючившись в луже крови, и нее изувеченные до неузнаваемости. Эмили силилась преодолеть отвращение и не могла.