– Красота, щедрость, мудрость – твой царь просто образчик всех достоинств.

Улыбнувшись, Билкис взмахнула веером. Поток теплого воздуха хлынул на влажное от пота лицо Иофама, принося с собой ее аромат, дразнящую смесь амбры и ладана. Билкис увидела, что царевич, сам того не замечая, подался вперед, инстинктивно стремясь приблизиться.

– Соломон действительно великий царь. Почти столь же великий, как царь Давид, его отец. Знаешь ли ты, сколь высокое положение занимает наш царь, как почитают его другие правители во всем мире?

– Очень почитают? – невзначай, словно бы насмехаясь, спросила Билкис.

Иофам бросился на защиту своего правителя:

– Его так почитают, что все его жены – царские дочери, как и все его наложницы. Все женщины Соломона – царского происхождения, не ниже. Даже фараон прислал свою дочь в жены царю Соломону и преподнес город Гезер как приданое.

Иофам говорил страстно, словно воздыхатель, пытающийся поразить мать своей возлюбленной во время сватовства.

И Билкис вправду поразилась, хоть и не выказала ничего, кроме веселого любопытства. Египетская династия никогда не выдавала своих дочерей за чужеземцев. Отослать дочь царства Дельты и Долины в другую страну, выдать ее за тамошнего правителя – подобного никто и вообразить не мог. До сих пор. Если Соломон смог получить такую жену, это говорило о его влиянии больше, чем часы безудержных восхвалений.

– И наш Бог благосклонен к царю Соломону, ведь все его жены рожают ему лишь сыновей.

«Несчастный!» Билкис опустила веер и пробежала рукой по перьям, словно бы разглаживая их.

– Лишь сыновей? Не повезло ему.

Царский посланник уставился на нее, явно сбитый с толку. Билкис тихо рассмеялась.

«Так значит, Иофам, ты забыл, что в Савском царстве женщины ценятся выше. Приятно чувствовать, что я все еще могу ошеломить чужестранца. Значит, я еще на что-то гожусь».

– Такой великий, наделенный всеми благами царь… С таким верным слугой и преданным братом. И такой умный. Ты ведь назвал его Соломоном Премудрым?

– Так его называют с тех пор, как он занял трон. В первый же вечер своего правления Соломон попросил нашего Бога о мудрости, чтобы править справедливо и достойно. Господь был доволен Соломоном, ведь тот не молился о богатстве и силе для себя. И ему была дарована мудрость, которой он желал. С тех пор Соломон достойно правил.

«Как набожно. И какой хороший план – создать такую легенду. Она принесла прекрасные плоды! Возможно, этот Соломон действительно мудр».

– Теперь я кое-что знаю о царе, который желает пряностей моего царства. – Билкис снисходительно улыбнулась посланнику. – Это мудрый человек, рожденный под счастливой звездой. Наверное, тяжело отказать такому царю.

– Зачем отказывать? Дай Соломону то, чего он хочет, и взамен ты получишь его дружбу.

– Я не сказала, что откажусь, но за наши пряности Соломону придется заплатить большим, чем дружба. Разве этот обласканный богом царь не готов предложить ничего другого?

Прежде чем царевич Иофам успел подыскать ответ, Билкис рассмеялась, давая понять, что не придает особого значения последним словам.

– Нет, не отвечай. Для обсуждения торговых дел и соглашений не время и не место. Идем со мной, прогуляемся по саду. Я покажу тебе самые красивые наши цветы, а ты, царевич Иофам, скажешь мне, хороши ли они и какие цветы растут в царстве Соломона.

Но, когда солнце поднялось к полудню, Билкис передумала гулять по садовым дорожкам со своим гостем. Его явно ни капли не интересовали сады, а еще менее – долгие разговоры о цветах. В конце концов Билкис отпустила его, чтобы он поискал себе других развлечений. Оставшись одна, царица наклонилась, взяла в ладони маленькую ароматную розу и закрыла глаза, вдыхая сильный насыщенный запах.

«Что за люди – подданные царя Соломона?» Жесткие, грубые, опаленные солнцем. Мало заботящиеся о своей жизни и не обращающие ни малейшего внимания на свои тела. «Что за земля рождает таких людей? И какой царь правит столь суровыми подданными? Царь, обладающий всеми земными благами и мудростью всего мира. Неужели у него нет слабостей?»

Ни один человек не безупречен. Предстояло лишь найти этот порок и превратить слабость в оружие. Оружие, отложенное на всякий случай, которое, может быть, никогда не придется пустить в ход. Но все-таки оружие.

Открыв глаза, Билкис посмотрела в кроваво-красное сердце цветка. Эти люди из суровых земель царя Соломона прибыли на следующий день после того, как она смиренно обратилась к Аллат. Могло ли это быть простым совпадением? «Люди с севера, послы царя Соломона Премудрого…» Эти слова звучали у нее в ушах неотступно и настойчиво.

«Во всем мире цари чествуют его. Может ли царица отказать?

Может ли человек быть таким великим, таким мудрым? Возможно, – словно бы шепнули ей, – возможно, тебе следует самой отправиться к нему и посмотреть…» – прозвучало у нее в голове.

Приказ. Ответ. Обещание.

Билкис выпрямилась, поглаживая бархатные лепестки алой розы. Наконец-то появился путь, дорога к будущему Савского царства. Дорога вела на север.

На север, к царю Соломону.

Рахбарин

– Не нравятся мне эти люди с севера. Они… – Рахбарин замялся, подбирая слово, чтобы описать то, что его тревожило.

Он смотрел в глаза Аллат, надеясь отыскать просветление в этих украшенных драгоценными камнями впадинах.

– Они… грубые, – сказал наконец он. – Они проявляют недостаточно уважения. Мне не нравится, как они смотрят на сестру моей матери. Мне не нравится, как они смотрят на твое земное отражение. Может ли она доверять им и их правителю?

Алебастровое лицо осталось неподвижным. Лазурные глаза спокойно сияли в пламени светильников. В темно-синих глубинах поблескивали золотистые искорки, словно звезды в ночи. Рахбарин не знал, слушает ли она его и придает ли значение его словам. Идол был образом, оболочкой, в которую богиня могла вселяться, если хотела этого. Сегодня она предпочла не проявлять себя. Статуя осталась лишь зеркалом, перед которым люди могли размышлять о воплощаемой им богине.

Рахбарин бросил еще щепотку ладана в хрустальную чашу у ног идола, поклонился, затем отступил. Он понял, что сегодня ответа не получит. «Нужно спросить снова. Позже». Может быть, в следующий раз Аллат отзовется. А может быть, нет. Если богиня и царица уже сплели сеть своих замыслов, никто из них ничего ему не откроет.

Эта мысль заставила его признать то, что он отрицал. Его тетя строила какие-то планы. «Планы, которых я не одобрю, и она это понимает». И если он угадал, то легче будет получить ответ от богини, чем от царицы.

Билкис

«Я должна отправиться на север». Слава богине, здесь все было ясно. А вот как проделать этот путь, что сказать своим советникам и подданным, – это богиня, очевидно, оставила на ее усмотрение.