Сэнди растерянно кивнула: уж не засек ли ее Тони, вот будет стыдоба!

— Типичная преуспевающая и энергичная журналистка, — усмехнулся он, оглядывая Сэнди с ног до головы.

— Разве это плохо?

— Я не сказал «плохо».

— Значит, подумал, — съязвила в ответ она.

— Сэнди, не заводись. Ты же меня знаешь. Я что думаю, то и говорю, всякие подтексты не по моей части…

Когда Тони остановил машину во дворе своего особняка, Сэнди не осмелилась принять приглашение зайти и осмотреть дом, хотя ей и было любопытно посмотреть, как он живет, обосновавшись в любимом Брансуике, а фантазии могли завести ее слишком далеко, напомнив об общих вкусах, привычках или мелочах, постоянно раздражавших или радовавших обоих.

Вернулся он довольно быстро. Не переодел ни выходной рубашки с галстуком, ни светлосерых брюк, закинул какие-то вещи на заднее сиденье, и они тут же пустились в путь. Машина понеслась по магистральному шоссе, потом свернула в направлении морского побережья. Чуть потянуло прохладой и болотной сыростью. Тони опустил верх джипа, чтобы Сэнди могла лучше видеть расстилавшийся перед ней пейзаж и дышать полной грудью.

— Ну как, тебе здесь нравится? — помолчав, спросил он.

Она улыбнулась.

— Мне важнее знать, нравится ли здесь тебе.

Сэнди нажала кнопку «Запись» на миниатюрном магнитофоне.

— Этот вопрос, я думаю, совершенно ясен. Прошу следующий.

— Тогда начнем с черепах, раз уж мы едем в надежде увидеть их сегодня ночью. Что привлекло твое внимание к ним? С чего началось ваше патрулирование? Ты взял на себя все расходы или находишь спонсоров? Расскажи о своих друзьях-помощниках.

Тони говорил увлеченно, вдаваясь в подробности, касавшиеся таких тайн природы, о которых Сэнди и не подозревала. Он прекрасно знал повадки своих подопечных, с нежностью описывал их внешность, рисунки панцирей, даже выражение глаз. Он был в своей стихии. И, казалось, мог говорить бесконечно. Однако сразу попытался увильнуть, как только она принялась расспрашивать его о комиксах, столь ненавистных феминисткам.

— Как ты думаешь, почему они чувствуют себя столь оскорбленными? — настаивала Сэнди.

На ум ему приходили различные объяснения, но ни одно из них не годилось для печати.

— Я сто раз спрашивал себя об этом, — признался наконец Тони. — И нашел кучу причин. Может, им не нравится мой «Деспот», потому что мужские персонажи говорят истинную правду? Но скорее всего — у них просто нет чувства юмора. Нормальные женщины относятся к комиксам с одобрением. Они прекрасно понимают, сколь деспотичны бывают жены, то есть они сами. Да и вообще, верх глупости выяснять, кто в семье главнее, разве не так?..

Расценив это как намек, Сэнди промолчала. Неловкую ситуацию спасало то, что они почти приблизились к острову. Однажды побывав, здесь, она прекрасно запомнила заболоченные берега и насыпь, ведущую к дощатому примитивному мосту, соединявшему Фрискол с материковой частью.

Сам остров представлялся ей загадочным местом. Изолированный от мира, он словно впал в забытье среди залитых водой пространств, темных древесных зарослей и обдуваемых ветрами пустынных пляжей, где с грохотом хозяйничает прибой.

Когда они выехали к проливу, Сэнди неожиданно увидела новый мост — большой, внушительный, триумф современной индустрии, способный выдержать натиск самого свирепого урагана.

— Да у вас тут прогресс! — невольно воскликнула она.

Тони нахмурился.

— Если под прогрессом подразумевается наплыв туристов, тут ты права, их появляется все больше благодаря этому чертову мосту. Но ни им, ни строителям нет дела, что так называемый прогресс нарушает хрупкое равновесие чисто природных сил. Боюсь, ничего живого здесь скоро не останется.

Узкая дорога вынырнула к крохотному поселку. Школьное здание под оцинкованной крышей, которое она помнила, оказалось забитым. Значит, рыбакам нечего ловить и они семьями подались в другие места. Сэнди насчитала несколько домишек, продуктовую лавку и старенькую церквушку. Жизнь здесь еще теплилась, окончательно свою битву «прогресс» пока не выиграл.

Джип повернул на проселочную дорогу и остановился у ветхого коттеджа, сколоченного из кипарисовых досок и горбыля.

Так вот каково убежище Тони, подумала девушка, отметив дюралевую бочку, служившую, очевидно, емкостью для воды. Живет на краю болота, без всяких удобств. Надо действительно любить свое дело, чтобы добровольно существовать в подобных условиях.

— Я на минутку, только переоденусь, — сказал Тони. — Если хочешь, можешь зайти.

На этот раз Сэнди воспользовалась предложением. Но уже на пороге она поспешно отвернулась, сообразив, что «спальня», в которой Тони начал без всякого смущения раздеваться, оказалась всего лишь комнатой, совмещавшей в себе и гостиную, и кухню, и рабочий кабинет. Жилье вполне в духе Тернера — отсутствие какого-либо порядка, удобная, но разношерстная мебель. Деревянная стена над письменным столом утыкана гвоздями, на которых наколоты газетные вырезки, собственные карандашные наброски Тони, какие-то фотографии.

Оглядывая комнату дальше, Сэнди заметила сборники кроссвордов и детские книги на шатком кофейном столике. Оставлены, верно, Лизи, подумала она, ведь ее погибший отец был из здешних, вот девчушка и тянется в родные места. Женской руки или вообще свидетельства присутствия в доме женщины Сэнди не обнаружила.

Не тратя зря времени, Тони переоделся в рабочую рубашку и шорты. Тщательно втирая средство для отпугивания насекомых в обнаженные участки кожи, предложил и Сэнди сделать то же самое. От его услуг она поспешно отказалась. Боялась мужских рук, вернее своей реакции на их прикосновение, поэтому торопливо, а значит небрежно, намазалась пахучей мазью сама.

Наблюдая за Сэнди и вспоминая ее упрямый характер, часто приводивший к ссорам, Тони только покачал головой. Ей непременно здорово достанется, кожа будет зудеть. Но что ж, в его аптечке есть надежное средство от укусов…

Забравшись снова в джип, они направились к дому главного помощника Тони, профессионального ловца крабов Джо Брауна. Будучи старым приятелем, Джо знал, что в семейной жизни Тернера не все ладно. На его темном от загара лице сверкнули белые зубы, когда, знакомясь, он услышал позабавившую его формулировку.

— Моя жена, можно сказать, — представляя другу Сэнди, произнес, усмехнувшись, Тони. — Она приехала, чтобы написать статью. Интересуется черепахами… Наши семейные разногласия этому не помешают. Чего у Сэнди не отнимешь, так это объективности.

Улыбка краболова стала еще шире.

— Рад познакомиться с вами, миссис Тернер.

— Ее фамилия Прайс, — поправил его Тони.

Сэнди невольно скривилась. Лучше бы он не сбивал с толку старика Джо. И не заострял бы внимание на ее девичьей фамилии, хватит и того, что во время бракосочетания они чуть не разругались из-за этого.