Стало ясно, что Егора недаром взяли в компанию: он тут же нашел место, где можно пролезть, и они, не привлекая ничьего внимания, быстро оказались по ту сторону забора. Поднялись на цыпочки, заглянули в щели между досками, закрывающими окна. Подсветили мобильниками — но в полумраке нельзя было ничего различить.

— Обойдем вокруг дома? — шепотом предложил Егор.

Они двинулись друг за другом, по цепочке. Вокруг было на редкость мирно, пели птички, порхали бабочки — ничего мистического, будничная картина, совершенно такая же, как у каждого из них на даче. И всякие мальвы-малины точно такие. Но именно это показалось Егору подозрительным.

— А чего это нет бомжей? Они такие места вообще-то любят. А тут даже трава не притоптана. На Танином пустыре — понятно, он на задворках у полиции, туда и не лезет никто. А здесь чего? Может, бомжи боятся? Может, они что-то видели?

Девчонки переглянулись.

— Тонко подмечено, — признала Юля. — А что, если бомжи внутри тусят? Не побоишься дверь толкнуть?

Егор, разумеется, бесстрашно поднялся на крыльцо и подергал дверь, готовясь пробраться внутрь и всё подробно исследовать. Но дверь не поддавалась.

— Крепко заперто. Нет там никого.

Юля заглянула в еще одно окно, заколоченное только наполовину. Низкие лучи вечернего солнца высветили пустое помещение. Прищурилась: старые журналы на полу, еще какой-то мусор, и у самого окна — продавленное кресло-качалка. Обивка в лохмотьях. И всё, ни людей, ни признаков их присутствия. Только кресло-качалка почему-то кажется знакомым…

— Нет привидения, — заключила Юля, уточнив: — Сию минуту нет. Наверно, оно является в определенное время в определенном месте. Ночью, скорее всего. И к тому же не всем. — Так не хотелось подрывать авторитет карты! Она опять ее раскрыла. — А что это — 5D?

— 5D — это и есть 5D, — отозвался Егор, — киношка рядом, в клубе.

Время до возвращения Таниной мамы оставалось, и компания вознаградила себя за неудачу с привидением соответствующим коротеньким фильмецом «Призрак». Когда на обратном пути прямо перед Юлиным лицом из нависающих ветвей возникло нечто прозрачное, бледное, и она, наткнувшись, успела ощутить холод чего-то неживого, то чуть не вскрикнула.

— Шарик, — сказал Егор. Он проявил великодушие и не стал смеяться. Снял с дерева обмякший воздушный шар. — Улетел и застрял тут.

— Привидение, — возразила Юля, присмотревшись к находке. — Не поняли? Это же оно, наше привидение! Карта не должна врать. Написано «Дом с привидениями» — значит, так тому и быть. Сейчас мы это живо устроим. Не побоитесь еще разок туда слазить?

И Таня с Егором убедились, что оранжевая девочка выросла в театре. Она сгоняла в свою каморку за старой простыней: «Там столько всякого хлама! Не думаю, чтобы это была большая утрата». Из двух подобранных палок и проволоки соорудила каркас.

Место они выбрали удачное — застекленную терраску, и когда потом сами смотрели с улицы на неясную белесую фигуру, которая покачивалась за ветками и частым переплетом рам, то лучшего призрака и представить было невозможно. Мерцающая голова его колыхалась заунывно, включившиеся фонари выхватывали то складку, то развевающиеся края. Если бы компания увидела такое час назад, только забравшись в обиталище нечисти, то рисковала всерьез напугаться.

Покидать свое творение никому не хотелось. Они любовались им с разных ракурсов, фотографировали и разошлись уже почти в полной темноте.

Танина мама, вернувшись, обнаружила дочь в той же комнате, в той же позе, за ноутом с раскрытой папкой «Математика».

Собачье сердце

КАК ТОЛЬКО голова поравнялась со вторым этажом, Юля увидела голый деревянный пол. Просторно и пусто. В комнате без мебели прямо на полу сидела Таня, спрятанная за раскрытой книгой.

— Чего это ты сюда забралась? Внизу же сплошные ковры и диваны.

— Здесь лучше, — отозвалась Таня, приветливо выглянув из-под челки и неопределенным жестом приглашая расположиться рядом. — Понимаешь, мама не в духе — она томится без своих обычных дел. А я же не могу сказать, что ее жертва никому не нужна. Может, она всю жизнь представляла себе, как возьмет и посвятит мне кучу времени — вот только заработает еще кучу денег, докажет папе еще раз, какая она деловая и не хуже него… И вот свершилось, только совсем НЕ ТО… В общем, здесь лучше. Смотри, как я Моську устроила.

Моська спала, и как раз с комфортом: с грелками, на бархатной подушке от тех самых диванов. Ее не сразу было видно из-за мохнатой игрушечной собаки. Юля фыркнула:

— Что, новая мамаша?

— Да, может, ей так уютнее будет. Она всё время мерзнет. Так и не вылезает со вчерашнего дня.

— Интересно, что из нее вырастет? Может, совсем не барбос, а такая нежная моська, на которых надевают одежду и носят гулять на руках… Вот это да! — Отчаявшись разбудить собачонку, Юля попробовала приподнять фолиант — «Божественную комедию» Данте. Марине тут делать нечего: картинки уже есть, во всю страницу, хоть книжка и взрослая.

— А это я в чулане нашла, — Таня указала куда-то на стену позади себя, — там же, где собачью мамашу. Среди игрушек и старых вещей. Это путешествие по кругам ада, среди грешников…

— А почему души нарисованы в виде тел? Бодибилдеры какие-то, — критически оценила Юля иллюстрации Гюстава Доре. — Если они грешники, то надо было сделать их уродами. Уродов и рисовать интереснее, и рассматривать. Они могли бы все быть разными: обжоры — жирными, жадные — тощими.

— А может, в них осталось что-нибудь хорошее? Ну, если они — души… Ведь всякая душа вначале прекрасна… И это знак надежды — может, они еще выберутся…

— Всё равно, у нас в театре кто плохой, тот урод: Смерть с косой, полицейский, который с Петрушкой дерется. Сразу видно, по носам и рожам.

— ТАНЯ, ты здесь? — Показалась голова Таниной мамы. При виде Юли заранее сведенные брови расправились, она только успела бросить досадливый взгляд на собачку. — Здравствуй, Юля! Что же вы на полу? Таня, кто так принимает гостей? А это что еще? Ад?! И как это понимать? Опять загробный мир и уныние?!

— А я сегодня была в настоящем аду, — вмешалась Юля, покосившись на подругу, которая заметно съежилась и загородила собой собачью подушку. — Люди сами его устроили, еще на нашем свете. Ни за что не догадаетесь — это баня!

Кармен расхохоталась.

— Боже мой! Как ты туда попала?

— Я спросила у деда насчет гигиены. Думала, он душ устроил — многие, кто на дачах постоянно живет, так делают. Оказалось, он ходит в городскую баню. Ну, и я пошла, — невозмутимо повествовала Юля. — А там такой кошмар! Я же не знала. Я никогда раньше в бане не была. Ну, видела на пляже, что не все люди — идеал красоты, но чтобы они были такими безобразными! Представляете — жара, клубы пара, жуткие фигуры — конечно, это ад. И не красивенький, как в книжке, а настоящий. Просто пекло. Я с закрытыми глазами помылась и даже есть потом не могла.