Сьюзен посмотрела на мать, струи дождя стекали по стеклу, и ее маленький ротик спокойно, отчетливо, как, по ее мнению, могла бы сказать Барби, произнес: «Да».

– Сьюзи, будь лапочкой, зашвырни этот чертов маленький «киндер-сюрприз» подальше в Большой Каньон, очень тебя прошу.

Уже почти рассвело, и Сьюзен, Крис, двое участников группы и фотограф по имени Руди сидели в шезлонгах на крыше фургончика, потягивая напитки и по очереди примеряя серебристо-оранжевые кисточки для сосков, которые Крис, возвращаясь из Лас-Вегаса и будучи в стельку пьяным, купил у свободной от работы стриптизерши за пятьсот долларов.

– Ладно, – сказала Сьюзен, – но только мы никогда не узнаем, что за маленькая игрушка была внутри яйца.

– В том-то и дело, злая, злая девочка, – ответил Крис. – А теперь я хочу знать: яйцо положено для первого удара по всем правилам?

Сьюзен проверила завернутое в фольгу шоколадное яйцо, которое лежало на пачке «марльборо».

– Можно начинать.

– О'кей, Суз, тогда приступаем к бомбометанию!

Руди, учуяв добычу, занял позицию под нужным углом позади Сьюзен, на которой в этот момент были кисточки, но тут вмешался Крис:

– Постой! У тебя не кисточки, а черт знает что.

Кончиками пальцев он подправил кисточки на ее сосках и распушил блестки.

– Готово.

– Спасибо, муженек.

– Мы, британцы, такие волевые, такие сильные.

– Солнце сейчас появится, – предупредил Нэш, барабанщик.

Сьюзен приготовилась ударить по «киндер-сюрпризу». Первые лучики солнца уже начали пробиваться из-за скал. «Подаю!» – крикнула Сьюзен и с такой силой грохнула по яйцу, что оно моментально исчезло, будто испарилось, и кануло в туманный каньон. Ее глаза одновременно уловили вспышку фотоаппарата Руди и появление светила, и Сьюзен не смогла бы точно определить, где вспышка, а где солнечный свет. Фото удалось на славу: поблекшая звезда детских подиумов снова расцвела в качестве «рок-н-ролльной мамы».

– Восхитительно, – сказал Крис.

– Все врешь. Просто я тебе нравлюсь, потому что раздобыла для тебя зеленую карту.

– А я тебе нравлюсь, потому что разрешаю стоять на подпевке во время гастролей.

– Вот и нет. Я люблю тебя за те десять тысяч, которые ты кладешь каждый месяц на мой счет.

– Ты любишь меня исключительно за мой мужественный член.

Крис спустил штаны и стал раскачивать бедрами взад и вперед, махая своим маятником, и все сидящие на крыше автобуса дружно завизжали от восторга.

Так проходила гастрольная жизнь. Разъезжая с группой Криса «Стальная гора», Сьюзен чувствовала себя бродягой в этой строго иерархичной семье, которую на время сплотили выпивка, курение, наркотики и игровые автоматы и которая обитала в автобусах, провонявшихся призраками сотен предыдущих групп.

Сьюзен вышла за Криса через два года после того, как «Семейку Блумов» сняли с проката. Ее агент-менеджер-любовник Ларри Мортимер сообщил эту новость по телефону, когда она была на Гуаме и снималась в японском рекламном ролике безалкогольного лимонного напитка «Пот Покари». Телевизионная карьера Сьюзен пошла прахом. Ларри надоело телевидение, он только что вступил в мир рок-менеджмента и свел Сьюзен с Крисом.

Союз этот имел свои плюсы и свои минусы. У Криса водились деньги, у Сьюзен их не было. Мать с отчимом просадили все ее сбережения, скопленные за годы работы на телевидении, – факт, который она тщательно скрывала от средств массовой информации. Кроме того, Крис был геем – информация, которая наверняка удивила бы его ополоумевших фанов. Но прежде всего Сьюзен все еще любила Ларри Мортимера, католика, который страшно боялся развода. Если раньше было сравнительно легко найти повод, чтобы находиться рядом с Ларри, то теперь Сьюзен нужны были более основательные причины: то, что она вышла за Криса и достала ему зеленую карту, давало ей возможность оставаться в кругу приближенных Ларри. Сделка с Крисом была для нее своего рода входным билетом, и какое-то время это срабатывало. Когда Крис не был на гастролях, он жил в Лондоне, а Сьюзен оставалась в Калифорнии, и недели и месяцы, проведенные без партнера, складывались в годы. Она жила большей частью собственными заботами в «Космической Игле» Криса, где поняла, что на самом деле телефон звонит не так уж часто, и даже когда звонит, то спрашивают Криса. Все сценарии, которые присылал ей Ларри, были порнухой. Сьюзен и Ларри часто перезванивались.

– О боже, приезжай, Ларри. Мы сможем придумать и что-нибудь получше. Скажи, сейчас сложно запустить телефильм?

– Теперь ты в мире рока, Сью. Для телефильма надо быть молодой мамочкой. Сама знаешь – двое ребятишек и новенький мини-фургон, в которых они все теперь разъезжают. Облепленные магнитиками холодильники. Люди читают о тебе, о Крисе и о прочих гориллах, которые разносят все вдребезги на своих концертах, и это отпугивает их.

– Просто я никуда не гожусь, Ларри. Так и скажи.

– Ты с ума сошла. Я посылаю тебе по дюжине сценариев в неделю.

– Про маньяков-убийц и титьки.

– Неправда. Это путевка в жизнь.

– Скорее, в никуда. Сейчас я для всех либо девчушка-подлиза из «Семейки Блумов», либо вонючая рок-шлюха.

– Я не собираюсь продолжать этот разговор, Сьюзен, потому что он ни к чему не приведет.

– Только не вешай трубку, Ларри.

– Бери уроки актерского мастерства. Займись каратэ. Надень голубой кружевной пеньюар, который ты надевала для меня, и появись в нем перед Крисом. От такого он сменит ориентацию.

– Тебе нравилось это неглиже?

– Нравилось? О, Сьюзен!

– Я выглядела в нем сексуально? По тебе этого было не видно.

– Я даже сейчас возбуждаюсь.

Ларри замолчал. Немного погодя Сьюзен сказала:

– Сегодня ты можешь приехать?

Молчание.

– До свидания, Ларри.

Она грохнула трубку, и почти сразу раздался звонок. Сьюзен снова схватила трубку и прорычала:

– Алло!

– Сьюзи, если ты собираешься разводить такую бодягу из-за какого-то телефонного звонка, я не буду попусту тратить время.

– Привет, Крис. Да это Ларри звонил, придурок. Ты где?

– На шикарном званом вечере в Кенсингтоне, тут все такие знатные, просто голова кружится. Вот прячусь в библиотеке.

– Что за вечер, Крис?

– Угадай.

– Знаешь, я сейчас не в настроении…

– А слово «дворец» тебе ни о чем не говорит?

– Не может быть!

– А вот и да!

– Господи боже. Просто не верится. Ответь мне только на один вопрос: как Она одета?