Мурнау покинул Германию несколькими годами ранее Ланга. И тоже уехал в Голливуд. В Калифорнию он прибыл в 1926 году, и первый его американский фильм «Восход солнца» хоть и не имел коммерческого успеха, все же завоевал премию «За уникальность и выдающиеся художественные достоинства» на первом в истории «Оскаре».

В 1931 году, за семь дней до выхода своего последнего фильма «Табу. На южных морях», Мурнау погиб в автокатастрофе. За рулем был слуга-филиппинец, подросток по имени Гарсия Стивенсон, – он не пострадал. В Голливуде распространились скандальные слухи, будто бы Стивенсон отвлекся от дороги, потому что Мурнау, который был геем, занимался с ним оральным сексом.

В 1922 году американский баскетбол переживал расцвет. Это была настоящая эпоха титанов, несмотря на некоторые скандалы, будоражившие болельщиков. (В 1919 году восемь членов чикагской команды White Sox, включая знаменитого Джо Джексона по прозвищу Босоногий Джо, пытались намеренно проиграть Мировую серию.) Имена многих тогдашних игроков фанаты почитают до сих пор. И если Джексон и его товарищи по команде утратили доверие, они были далеко не единственными героями бейсбола. Тай Кобб по прозвищу Персик из Джорджии завоевал себе звездный статус еще будучи подростком, когда вышел на поле вместе с Detroit Tigers в 1905 году. Сейчас он уже считался ветераном, но победы все еще одерживал. Среди других знаменитостей были Красавчик Джордж Сислер, Роджерс Хонсби и Пай Трейнор. Но величайший среди них, да и, пожалуй, самый знаменитый по сей день – Бейб Рут.

Джордж Херман Рут по прозвищу Бейб («Малыш») родился в 1895 году Балтиморе, в семье хозяина салуна немецкого происхождения. В детстве будущая звезда бейсбола дома говорил по-немецки. Дебютировал Рут в профессиональном бейсболе, будучи подростком: он играл в низшей лиге за Baltimore Orioles. Когда в 1914 году он вошел в состав бостонских Red Sox, болельщики любили его, прежде всего, как хорошего питчера (подающего). Но уже очень скоро он покажет свою невероятную силу, играя за бэттера (бьющего). В 1919 году Бейб играл с Red Sox последний сезон, намереваясь переехать в Бостон и вступить в нью-йоркские Yankees, – и выбил 29 хоум-ранов. Бейба назвали новой звездой спорта. В новой команде он только бил чужие и собственные рекорды: сначала 54 хоум-рана, а потом целых 59. О Бейбе Руте заговорили все.

6 марта 1922 года Рут подписал с Yankees новый контракт на три года – на астрономическую тогда сумму в 52 000 долларов в год. Никогда еще бейсболисту не платили таких денег: это было вдвое больше известного максимума. Теперь гонорар Бейба составлял 40% от всей суммы, какую Yankees выдавали своим игрокам. И это несмотря на то, что Бейб нарушал правила лиги и даже был отстранен от игры: осенью прошедшего года он участвовал в товарищеских играх, а это было запрещено. Бейб Рут не видел в этом ничего дурного. По его словам, он всего-навсего дал болельщикам шанс увидеть крупных игроков в деле. И, конечно, подзаработал доллар-другой.

С Рутом всегда было сложно. Он ел за троих и пил так же безудержно: вес его опасно скакал туда-сюда на протяжении всей карьеры. Также он был охоч до женщин. Характер у него был непредсказуемый как на поле, так и вне его. Однажды во время матча в мае 1922 года он швырнул пригоршню земли в лицо судье. Какой-то болельщик начал грубо кричать на него с трибун – и Рут бросил свою позицию и погнался за крикуном. Когда матч завершился, он совсем не чувствовал себя виноватым. «Если кричат и улюлюкают – это ладно, – сказал он журналисту. – Но если человек на стадионе грубит и обзывается, я этого с рук не спущу. Вот сегодня парень, неважно, кто он там, обозвал меня грязным бомжом и еще по-другому. Меня это разозлило. Если еще раз такое будет – так я опять на трибуны пойду». И далее он отметил: «А в лицо я судье землю не кидал. Ему только на рукав попало».

Если в Египте Британия согласилась немного ослабить хватку (см. главу «Февраль»), то мартовские события продемонстрировали, что она не намерена так же легко отпускать Индию. В начале 1920-х настоящей костью в горле у Британского Раджа [3] был Махатма Ганди. Ганди родился в Гуджарате, учился на юриста в Лондоне и многие годы провел в Южной Африке, где боролся за гражданские права собратьев-индийцев, подвергавшихся расовой дискриминации. Ганди вернулся в Индию в 1915 году в возрасте сорока пяти лет и весь отдался борьбе за независимость. Он вступил в партию Индийский национальный конгресс и призывал к мирному сопротивлению британской власти. В 1920 году Ганди запустил Движение несотрудичества: оно началось в ответ на постоянные репрессивные законодательные инициативы. Также катализатором послужила кровавая Амритсарская бойня прошлого года: солдаты Британской индийской армии под командованием бригадного генерала Реджинальда Дайера открыли огонь по безоружной толпе в городе Амритсар. Более 350 человек были убиты.

Деятельность Движения несотрудничества основывалась на принципах сатьяграхи – специфической формы гражданского сопротивления, которую разработал Ганди. Движение набирало силу и сторонников. Британские власти быстро увидели угрозу в лидере движения.

Десятого марта 1922 года Ганди был арестован и отдан под суд за подстрекательство к мятежу. Действия его, непосредственно приведшие к аресту, заключались в том, что он опубликовал три статьи в своем журнале «Молодая Индия». Обвинение заявляло, что Ганди пытался «вселить в сердца индийцев неприязнь к власти его величества, власти, которую устанавливает закон Британской Индии». Ганди предстал перед судом в набедренной повязке: он всегда так одевался, и набедренная повязка по-прежнему неразрывно связана с его образом в общественном сознании. В зале суда присутствовала поэтесса и активистка Сароджини Найду, боровшаяся за права женщин. Она отмечала, что, когда Ганди вошел, все присутствующие спонтанно поднялись на ноги «в знак уважения». По словам Найду, он окинул взглядом помещение и заметил: «Это больше похоже на семейное собрание, чем на суд». Ганди даже не пытался отрицать своей вины. «Я совершенно не желаю, – объявил он, – скрывать от суда тот факт, что внушать неприязнь к существующей системе правления – это с некоторых пор едва ли не страсть для меня». Он признал себя виновным и произнес трогательную речь, где объяснил, что побудило его протестовать делом и на бумаге. «Я не желаю зла ни одному лицу, облеченному властью, – сказал он. – Тем более я не питаю неприязни к королю как к человеку. Однако, по моему мнению, это добродетельно – питать неприязнь к такой власти, которая в своей сумме принесла Индии больше вреда, чем любая прежняя политическая система».

Выступая в ответ, судья М. Брумфилд назвал Ганди «совершенно исключительным человеком, стоящим отдельно от всех, кого я когда-либо судил». Он, не скрывая, льстил подсудимому, которому зачитывал приговор. «Невозможно игнорировать тот факт, – говорил он, – что в глазах миллионов ваших соотечественников вы – великий патриот и великий лидер. Даже те, кто не разделяет ваши политические убеждения, уважают вас как человека высоких идеалов, живущего благородной и даже святой жизнью». Несмотря на восхищение, которое судья питал к Ганди, он приговорил его к шести годам заключения – хоть и добавил, что, если высшей власти будет угодно позже сократить этот срок, «никто не будет радоваться больше, чем я». Ганди окружили те избранные друзья и последователи, которых допустили в здание: кто-то касался его рук, кто-то падал ниц. Ганди улыбался, покидая здание суда. Он отбывал заключение сначала в тюрьме Сабармати в Ахмадабаде, после в том же месяце его перевели в Центральную тюрьму Йервады в Пуне. Ганди освободили через два года, в феврале 1924 года, по состоянию здоровья.