Если нужна отговорка, выберешь, само собой, что-то реалистичное, а не из области научной фантастики. Да и Ши не из тех, кто оправдывается. Он просто говорит«нет», без всяких объяснений, и считает, что этого более чем достаточно.

Неужели правда? Неужели возможно?

А откуда сомнения?

Почему в колдунов, демонов и жутких тварей Кира поверила легко? Разве они – не ещё большее безумие? А существование сложных технологий принимать отказывается.

Да потому и отказывается, что…

Как с этим можно жить? Осознавая, что ты не хозяин собственным мыслям, собственным действиям. Когда чужая воля безраздельно управляет тобой. И как это можно соотнести…

Ещё с кем бы другим, но не с ним.

Недаром Ши пытался убедить Киру в бессмысленности её стремлений. Ведь одна она не справится, а сам он не сможет ей помочь. Но настоящую причину «почему» не хотел называть, скрывал до последнего. Предпочитал предстать бездушным монстром, но никак не послушным роботом, за которого решает кто-то другой.

А когда всё-таки сказал, сразу ушёл. Игнорируя её слова, её вопросы.

Кира бы тоже ушла на его месте. Возможно, ещё и уши зажала бы, чтобы не услышать чужих слов. Совершенно не важно с какими интонациями и эмоциями произнесённых. Даже если не холодное злорадство, даже если не глупое несдержанное удивление. Если сочувствие или жалость.

Всё равно ‒ не надо.

Достаточно и собственных мыслей, достаточно и собственной боли, чтобы растерзать себя в клочья. К чему ещё помощь со стороны?

Нет, нет, нет! Кира бы просто не смогла на его месте. Сохранять невозмутимый вид, говорить спокойно. Жить бы не смогла. А он…

Кто-то что-то произнёс совсем рядом. Кира уловила только звук, и то ‒ с трудом. И, скорее всего, потому, что говоривший назвал её по имени. Лишь оно прорвалось сквозь вихрь одолевавших Киру мыслей.

Взгляд сфокусировался на определённой точке ‒ едва заметной складочке на гладком шёлке скатерти. Кира подняла голову, убрала ладони от висков. И услышала, теперь уже отчётливо:

‒ Привет, говорю, Кира. Рад снова тебя видеть.

Но всё равно не до конца поняла.

Перед ней стоял парень. Трудно точно определить возраст. Двадцать. Или за двадцать. Может, уже и около тридцати. Черты лица, которые одинаково подходили и юноше, и мужчине. Глаза чуть прищурены, и цвета их не разберёшь А волосы русые, немного взлохмачены.

‒ Снова? ‒ настороженно и изумлённо уточнила Кира. ‒ Мы уже виделись?

‒ Виделись, ‒ подтвердил парень. ‒ И не раз.

Глаза блеснули, а губы растянулись в улыбку. Широкую, чуть ли не от уха до уха. Насмешливую и заговорщицкую. Знакомую. До ужаса знакомую.

Кира помотала головой, будто попыталась избавиться от видения. Ну и от глупых предположений.

‒ Впервые, считай, чуть меньше года назад, ‒ между тем невозмутимо докладывал парень. ‒ На вокзале. Это ты должна помнить. Я тебя ещё яблоком угостил.

‒ Яблоком? Ты?

Взлохмаченная русая шевелюра, нахальная улыбка до ушей, любимое словечко«считай», вставляемое во фразы к месту и не к месту. Всё так. Кроме главного. Там же был мальчишка лет пятнадцати.

‒ Ну да, я. Чего ты удивляешься? ‒ парень плюхнулся на стул, на котором недавно сидел Ши, повёл рукой, приглашая оглядеться по сторонам. ‒ В подобном месте находишься и удивляешься. Если имя забыла, напомню. Вит.

‒ Вит, ‒ повторила Кира неуверенно. Хотя он прав: после всего, что уже случилось, стоит ли изумляться такой ерунде. ‒ Как-то слишком быстро ты подрос.

‒ Ты посоветовала, я постарался, ‒ Вит упёрся локтями в стол, устроил подбородок на переплетённых пальцах. ‒ А если без шуток, то я ‒ хамелеон. Или полиморф. Как больше нравится? Меняю внешность, считай, за не фиг делать, ‒ объяснил и тут же продемонстрировал своё умение.

По фигуре Вита и по лицу пробежала мелкая рябь, будто каждая клеточка сдвинулась со своего места, и уже через мгновенье перед Кирой сидел худощавый подросток с вокзала, спрашивал хрипловатым чуть ломким голосом:

‒ Так привычней?

Кира отрицательной мотнула головой.

‒ Лучше, как раньше.

‒ Хорошо. ‒ Он опять резко повзрослел. И посерьёзнел. ‒ Сказать или сама?

‒ Тебя Ши прислал, ‒ негромко и сдержанно проговорила Кира.

‒ Угу, ‒ кивнул Вит, насколько позволил упирающийся в пальцы подбородок. ‒ Невесть что, но всё-таки.

Они никогда не заморачивались на приветствия, и уж тем более на вопросы типа: «Как жизнь? Как дела?» К чему церемонии? Ши начинал разговор так:

‒ Ты мне нужен.

Его твёрдый, лишённый интонаций голос превращал фразу в подобие приказа. Но Вит не обижался. Совершенно не обращал внимания по подобную мелочь, потому что и сам мог позвонить в любое время. Но сочетание «ты мне нужен» ему не нравилось. Он предпочитал подлиннее и поэмоциональней: «Я тут нашёл подходящее дельце». Но на этот раз пришлось начать с осторожного вопроса:

‒ Ты сможешь приехать?

‒ Не знаю, ‒ прозвучало в ответ.

Впервые за всё время, что они были знакомы. Даже не спросил: «Зачем?» Но Вит сам сообщил:

‒ Тебя тут ищут.

И едва удержался, чтобы не добавить: «Угадай, кто!» Но более неуместное предложение вряд ли придумаешь.

Сложно, когда просто не способен разговаривать без вечных шуток, подколок и насмешек. Вит терпеть не мог серьёзность. Но теперь ситуация не та.

Так бы и не знал, что с Ши произошло, если бы ни случайная встреча. Вит увидел его, поинтересовался, где пропадал, почему на звонки не отвечал. «Так занят? Чем же?» И конечно, улыбнулся с пониманием. Но улыбка быстро полиняла, когда узнал, где приятель действительно пропадал и чем занят. Ши честно выложил, с обычными своими хладнокровием и бесстрастностью. А Вит, так нетипично для него, промолчал. Хотя множество слов одновременно рвалось с языка. Но к чему они?

Сейчас Вит слушал тишину в телефоне, ждал вопроса: «Кто ищет?» Предсказуемо не дождался. Но зато и гудки отключения не появлялись. И опять заговорил сам:

‒ Кира. Она придёт вечером, через два дня.

‒ Я попробую.

И всё. Чёрт! Будто разговаривал с ранее не знакомым человеком. Пусть Ши всегда немногословен, но обычно ответы у него более определённые. Он всегда точно знал, что сделает. Либо «нет», либо «да». В крайнем случае: «Я подумаю». Теперь думали за него.