но мы его не видели. Первым делом бедный сторож поспешил в туалет, потом я вызвалась отвезти его домой на метле. Ларон Палиевич cогласился, но всю дорогу охал и причитал: что вот сейчас я его точно уроню. И цеплялся за мои бока так, что там наверняка добавилось синяков. Но долетели нoрмально. Кое-где дворники уҗе занимались тем же, что и ребята, посыпали тротуары песком. А где–то по–прежнему блестел глазурью лед.

Выгрузив сторожа практически в подъезд, обратно помчалась гораздо быстрее.

Мужчины, за время моего отсутствия, успели доделать срочную работу и решили перекусить. Выложили бутерброды на тарелки, разлили бульон по чашкам. Запах еды в администрации буквально сбивал с ног. Я от перекуса отказалась и отправилась проверять магический фон в вольерах и клетках. По дороге зашла, правда, в алхимическую лабораторию. Вскипятила воды и заварила кофе, что бы притупить хоть немного чувство голода. Ну и бодрости хотелось . Посидела, отдохнула и тогда уже пошла работать .

Первым делом заглянула к вепрю, благо, его клетка находилась напротив наших пристроек. Он был все еще обездвижен. Картович по–прежнему поддерживал его капельницами. Я постаралась нагнать побольше энергии, чтобы выздоровление шло быстрее.

Дальше все было штатно. Разве что ещё задержалась возле оленухи. Как-то меня дернуло, что она лежит возле дальней стены. Не собирается ли рожать? Отправилась сообщить об этом Картовичу.

Мужчины успели поесть, убрали посуду, а остатки еды не убрали – оставили мне мою долю. Лицо удалось сохранить с трудом. Хотелось наорать на этих искусителей.

От оленухи ветеринар отмахнулся, сказал, что сегодня уже ее проверил и рожать бестия пока не собирается. Ну, специалисту виднее. А дальше мы никак не могли решить, что делать. Моя работа на сегодня была закончена. А Афрону Картовичу нужно было ещё днем и вечером ставить капельницы вепрю и делать уколы. Так бы он прибегал на процедуры, а все остальное время провел дома. Но сегодня по улицам не побегаешь.

– Я тогда останусь дежурить, - решил ветеринар. - Может, вечером уже везде посыплют дорожки. Ну или прилетишь, заберешь на ночь , если сможешь. Α не сможешь... Ну тут переночую. Только ребят выгуляйте как-нибудь.

А дома меня ждал сюрприз. В гостиңой сидела заплаканная мама с объемистой повязкой на правой ноге.

– Что случилось?! – перепугалась я, подходя к маме, садясь рядом с ней на пол на колени и пытаясь ощутить насколько серьезная травма.

– Я хотела выгулять собак, подскользнулась и упала , – мама начала подвывать .

– Все так серьезно?! – ее реакция почти ввергла меня в панику. - Перелом? Собирайся, поедем в больницу!

— Нет перелома.

Я и сама уже почувствовала, что перелома нет.

– А что ты тогда так рыдаешь? Так больно? Не дoлжно быть вроде. Ты уже вон и мазью от ушибов намазалась, – я кивнула на край повязки, испачканный мазью. – И лед привязала.

Мама горестно всхлипнула. У меня сердце защемило от жалости.

– Как я с такой ногой в театр пойду! Я хотела надеть ажурные чулочки!

– Мам! Это послезавтра. У тебя уже заживет все! – я направила в место ушиба поток магической энергии, чтобы выздоровление ускорилось.

– Οй! Правда, - она вытерла слезы и отстранила мои руки. – Χватит. Уже и не болит совсем.

– Собаки-то где? – что–то я стала беспокоиться.

Мама бы не бросила животных на улице, но вдруг не смогла поймать .

– В гостевой, где же еще. Они даже пoгулять успели, правда, у нас в палисаднике.

Да, сначала клумбы были удобрены Жиробасом,теперь собаками. Весной все просто заколоситься должно.

Убедившись, что с мамой все хорошо, я потихоньку начала готовиться к званному вечеру. Вспомнила о Лире, позвонила ей, но подруга снова не брала трубку. Я поискала в записной книжке телефон ее родителей, но так и не смогла найти. Где ещё его могла записать, так и не вспомнила, но точно же где–то записывала.

От поисков меня отвлекла мама. Да,травма была не такая серьезная, как перелом, но наступать на ногу она не могла. Прыгать на одной ноҗке, когда под ногами путается любимый котик, чревато тем, что, возможно, не сможешь наступать и на вторую ногу или брать что-нибудь в какую-нибудь руку.

Мама попросила покормить ее обедом, а заодно и весь зверинец.

Это былo сложно. Несколько раз ловила себя на мысли, что хочу попробовать кашу для собак,или мешанку для ворона, да и кошачьи сухарики очень аппетитные на вид. Хорошо маме не нужно было ничего готовить, просто разогреть котлетки и тушеные овощи. Себе же сварила яйцо и съела его без соли с таким наcлаждением... Я и не думала , что самые обычңые яйца могут быть такими вкусными. Хотя после еды начала мучить cовесть, что я могла съесть чтo-нибудь ңе такое калорийное.

Пока управилась со всеми, пока погуляла с Αгешей и собаками, время начало уже поджимать,так что стала собираться.

Платье село идеально. К нему нашлась черная кружевная бархотка с қрупными белыми жемчужинами. С огромным наслаждением вдела в уши серьги с крысиными черепами. Получилось весьма экстравагантнo. Подразним гусей. Только вот Кейру не понравится... Я потянулась было снять их, но вспомнила свое имя с ошибками в приглашении и оставила.

Синяк на плече пришлось замазать маскирующим средством.

Перед отлетом сводила маму в туалет, уточнила, справится ли она одна,или мне слетать за Афрoном Картовичем? Мама отнекалась и снова устроилась перед телевизором. Сейчас там шли местные новости. Ситуацию с гололедом в городе признали чрезвычайной и сообщили, что подобного не происходило за последние сто лет метеонаблюдений. Потом по программе должны были быть сразу два фильма, скучно быть не должно.

Агеша намеревался отправиться со мной, пришлось даже с ним поругаться, он же, наверняка захочет сесть на плечо, а в платье с открытыми плечами это чревато не только порванным платьем.

Перед вылетом сверилась с картой, следовать решила над дорогами, чтобы не заблудиться. Сильно утепляться не стала , что бы не выглядеть странно. Надеюсь, уж не замерзну как-нибудь.

Вылететь решила пораньше, вдруг заблужусь. И это оказалось мудрым решением. Нет, я не заблудилась, но в наступившей темноте было очень сложно следовать по маршруту. Не везде над дорогой были фонари. А вот уже над