Голос Крэга хоть и был немного нравоучительный, но не терял от этого шутливых ноток, и пока ехидной и самодовольной мне предстал вид на удаляющегося в раздевалки блондина между десятков незнакомых людей, я недоуменно размышляла о том, какое же впечатление мы произвели на Макарти вчера, если сегодня он знал нас по именам… Это было, несомненно, любопытно и приятно. В отличие от подножки от Брэндона.

Что меня вообще привлекает в этом гнусном лицемере? Я страдаю, заглядываю в лица, ищу среди них его недовольную физиономию, а в замен он выгораживает свой зад за счёт меня! Да ещё и как довольно улыбается! Словно не подставил, а выслужил! Какое огромное самомнение…

Мужчина пробыл за дверью одно мгновение, облачившись в шорты и майку, едва прикрывающую бледный торс, прошёл в зал, заполненный молчаливыми недвижимыми людьми, уже выполняющими задание Макарти, бесцеремонно сел по центру и принялся завязывать шнурки на кроссовках. Танцоры стояли с минуту в ожидании стука двух злополучных палок, пока нагло ворвавшийся в мероприятие блондин позволял себе самовольничать. По сложившейся традиции мы с Клэр переглянулись, наблюдая за демонстративными выходками Брэндона и за тем, как посмеивается над ним наставник. Очевидно, блондин упорно привлекает к себе внимание, и это у него получается как всегда отменно.

Как и вчера, мне страстно желалось сойти с места, пошевелиться, но в этот раз добавилась усиливающаяся, навязчивая идея приблизиться к мужчине. Старательно напоминая себе, зачем я здесь, я так и не могла избавиться от мысли, что сегодня ― последний шанс познакомиться поближе. Или же просто понаслаждаться его дикими выходками в радиусе одного метра. Светловолосый поднялся на ноги и, до последнего игнорируя задание, всё-таки угомонился, удивлённо вскинув брови, обнаружив меня в толпе. Приветственная злорадная ухмылка залегла на его губы, и мы замерли уже точно друг напротив друга, не замечая присутствующих.

Надеюсь, для него моё пребывание здесь тоже стало сюрпризом; не хотелось бы быть прозрачной в своих действиях с человеком, считающим своим кредо непредсказуемость. И между тем, кем бы я не пыталась казаться со стороны, от его взгляда мне по-прежнему было волнующе и щемяще в груди.

Что ж, Брэндон Фрод, превосходный танцор и любимчик женской публики, признаюсь, ты, мягко говоря, в моём вкусе. Прошу, не сверли меня своими небесно-синими глазами так усердно, иначе я боюсь истлеть от чувственного трепета окончательно. И тогда на моём месте останется лишь кучка пепла.

Мы стояли так долго, что я, похоже, продрогла. Не от холода, а от снедающего жара. Высокий стройный силуэт с бледными руками, пальцами, с оголёнными поджарыми плечами и шеей залёг у меня в подкорках чуть ли не четче, чем смысл самого посещения мастер-класса. Сущая глупость ― растрачивать внимание на постороннего человека с плохими манерами, когда как можно сосредоточиться на задании. Я же за этим сюда прилетела?

Когда раздалось два стука, зал зашевелился скромными движениями, спрашивающими разрешения у владельцев тел изучить пространство; Брэндон же уверенно оставался на месте, а я ему вторила. Вряд ли потому, что это приносило удовольствие. Меня неумолимо тянуло дотронуться до него, но время, проведённое статично, срастило меня с паркетом. Этих крохотных подвижек казалось недостаточно, чтобы мы могли приблизиться друг к другу до желаемого прикосновения.

Зато взглядов хватало, чтобы осязать нашу мысленную связь до искрящего тепла и замирания сердца. В какой-то момент мы всё же нашли силы двинуться друг другу навстречу одновременно, обходя преграждающих путь людей, и подстать нашему вымеренному шагу прозвучало три стука подряд.

― Это будет означать ускорение темпа. Можете шагать быстрее, ― зал моментально погрузился в атмосферу облегчения. Куда приятнее позволить себе двигаться нормально, чем только этого желать. ― Но вы должны понимать, что необходимо рассчитать свои силы. Будет ещё и четыре удара, и пять — все равно, что бег. Далее, мы будем миксовать скорости. Слушайте внимательно. Танцуйте, ходите, бегайте, сталкивайтесь — всё, что пожелаете в рамках задания.

Всё, что пожелаете…

Мы плавно шли навстречу, пока не прозвучал один короткий удар, погрузивший танцоров в недоумение и гробовую тишину. Чуть пошатнувшись, я нехотя остановилась, глядя в гипнотически-голубые глаза. Преодолённое расстояние всё ещё меня не радовало, и чем дольше мы оставались на месте, тем больше я могла разглядеть недовольства в чувственных поджатых губах. С течением времени, на лбу мужчины можно было прочесть, что это задание он считает глупым, и подобные эмоции его не красили, зато меня забавили.

Кажется, Крэг наблюдал за нами. Покосившись на проплывающую между недвижимыми людьми фигуру, я обратила внимание, как он вдумчиво рассматривает моё лицо и Брэндона, в конце концов остановившись чуть поодаль в ожидании. Палки в его жилистых руках покоились, и так мы могли понять, что смена скорости ожидает нас ещё не скоро. Мы с блондином обзавелись заинтересованным зрителем в лице Макарти, на что губы Брэндона дрогнули в неразборчивом коротком слоге.

Что бы не происходило между нами, это вызывает со стороны жадное любопытство: и дело тут не только в вызывающем поведении и дерзком характере моего оппонента. Может, я заразилась от него самомнением, но мне начало казаться, что Крэг выбирает ритм с оглядкой именно на наши с блондином передвижения. Он разглядел в нас объект для изучения и продолжает эксперимент, казалось бы, только над нами двоими.

Мужчина поднял палки, чтобы сделать несколько ударов, и у меня невольно дрогнули пальцы.

Один, два, три, четыре. Пятый удар взорвал энергией зал. Люди ринулись со своих мест, устраивая полную вакханалию из торопливых движений. Невозможно было уследить за чем-то конкретно, произошло смешение идей; танцоры попадали в разные потоки, пока одни не поглощали другие, и всё это не превратилось в несколько ведомых неразборчивых комов, надвигающихся друг на друга. Между нами двоими пролетали и одинокие фигуры, давая секундную отмашку.

Брэндон и я не остались в стороне. Мы, словно собаки на привязи, сорвались с мест, и я угодила в крепкие руки блондина. Тепло его кожи вонзилось мне в память с этого момента, как сумасшедшая звериная потребность. Он подхватил меня вертикально за бёдра, закружил, как невесомый лютик в ураганном ветре, и от неожиданности я потеряла ориентацию в пространстве, как и силы анализировать происходящее. Вдвоём мы скользнули на пол, подаваясь друг другу и выгибаясь, чтобы передвигаться по прохладному паркету. Вспышка