– Эдик, – встает перед ним. – Не трогай его.

Я только успеваю заметить, как его искажает злоба. А в следующий миг меня оглушает звонкая пощечина.

Голова Мартышки дергается в сторону и он ее отпихивает. Малышка, не удержавшись на ногах, падает на колени, хватается за щеку и начинает плакать.

– Эдуард! Совсем ошалел? – звучно и громко разлетается по всей округе голос матери Олеси.

– Забери свою гулящую дочь и запри ее в чулане, – бросает он через плечо и наступает на меня, как каменная скала, – ты труп, мажор.

– Андрей, ты с ума сошел? – возмущается Вика. – На кого ты похож? Ты хоть понимаешь, что мне придется искать другого шофера. Ты меня так подвел!

Мы с сестрёнкой выходим из мусарни ровно через полчаса, как только туда попали.

– Извини, систэр. Так получилось, – пожимаю одним плечом, второе вывихнуто.

– Извини! И это все! – возмущается она. – У меня через два дня свадьба, Андрей! А как ты появишься на ней в таком виде? Кроме тебя и отца у меня никого нет, Андрей! А ты себя ведешь, как мальчишка. Ввязываешься в уличные потасовки. Может тебе памперсы сразу купить? Вдруг завтра в песочницу надумаешь сесть и писаться в штаны захочешь, – из ее рта льется непрекращающаяся тирада.

– Это тебя от волнения так накрыло? – вскидываю разбитую бровь и сразу же морщусь.

– Андрей, – неожиданно всхлипывает Вика, хватает меня за грудки, встряхивает. – А если бы они убили тебя? Ты хоть подумал о нас? Чтобы было со мной? С отцом? – она обхватывает мою талию, прижимается.

Кладу здоровую, ну относительно, здоровую руку ей на голову, глажу по волосам.

– Извини, Вик, – отвечаю ей.

А перед глазами Мартышка на асфальте с разбитой губой. Сидит, плачет.

И у меня снова пелена красная перед глазами. Накажу эту сволочь. Не оставлю так просто все.

– Что мне твое извини? – всхлипывает сестра. – Пообещай, что больше так делать не будешь. Клянись. Сейчас же. Вот сейчас, – притоптывает она ногой.

А я понимаю, что не могу поклясться, потому что я сделаю это снова, если вдруг придется увидеть подобное…

– Извини, Вик, – качаю головой.

Обхожу сестру и иду на выход.

– Я знаю, что это все из-за той нищенки в магазине? Это же ее жених? Верно? – одергивает меня сестра.

– Откуда ты узнала? – выдергиваю нетерпеливо руку из ее цепких пальчиков.

Хотя… что тут непонятного. Скорее всего безопасник отцу все и доложил, как только ему из ментовки позвонили.

– Стерва. Я придушу ее собственноручно. Потоскушка…– шипит сестра.

– Слушай, – одергиваю Вику, – выражения выбирай, когда говоришь об Олесе.

– Что? – хлопает она огромными глазами с длинными ресницами.

– Что слышала, Вик, – скупо отвечаю.

– Ты влюбился?

Я не находила себе места. Время шло, а известий никаких не было ни от Эдика, ни от… Андрея.

– Лесёнок. Дыру в полу протрешь, – одернула меня мама.

– Мам, не до шуток сейчас, – отмахиваюсь от нее.

– Согласна. Надо примерить платье. Вдруг нужно будет где-то перешить. Через два дня свадьба.

Я застываю на месте.

– Мам – это шутка? – смотрю на женщину раскрытыми от недоумения глазами, но она отводит взгляд. – Мам, Эдик меня ударил. Я за него замуж не пойду. Или тебе все равно, что он будет бить твою дочь? Ты меня для чего растила, мам? Чтобы я была грушей для битья?

– Лесь, ну не преувеличивай, – обнимает меня за плечи Крестная. – Тут ты и сама немного виновата. Знала же, что твой Эдик ревнивый до одури, зачем с этим мажором каталась?

– Это не мажор, а друг, – ложь получается неубедительной.

– Лесёнок, Клава права. Ты же сама спровоцировала Эдика. Я уверена. Он понял, что был не прав. Вот посмотришь. Сегодня же приползет на коленях, извиняться будет.

Я скептически посмотрела на маму.

Это, видимо, сон. Все против меня. Где найти защиту? У кого? Даже если родная мать против меня.

От Эдика вестей в этот день я так и не дождалась. Ровно, как и от Андрея.

Закрывшись в комнате, я весь вечер провела в истязании самой себя, дико переживая за Андрея. Я ему даже позвонила несколько раз. Но телефон парня был не в сети. Поэтому я проверяла телефон каждые пять минут. Боялась пропустить смс от парня.

А вдруг его Эдик с друзьями сильно избили и вместо участка его отправили в скорую?

А если Эдик сломал ему руку или ногу?

А вдруг у него сотрясение или еще хуже сломан нос или разрыв селезенки?

Своими “вдруг” и “а если”, я довела себя до крайней точки кипения.

Сидеть взаперти и в неизвестности у меня уже не было сил. Поэтому я позвонила Марине и договорилась с ней о встрече.

– Ты куда? – удивленно вскинула бровь мама, когда увидела меня одетую для прогулки.

– Прогуляюсь с Мариной, – бросила ей.

– Лесь. Не делай глупостей только. Я тебя прошу, – доносится до меня взволнованный голос мамы.

– Мам, мы во дворе погуляем. Ничего криминального? Или может мне вообще больше на улицу не выходить? Чтобы этого придурка не провоцировать? А то вдруг он в следующий раз к столбу меня приревнует? Или к лавочке? – иронизирую.

– Лесь, я за тебя волнуюсь, – мама складывает на груди руки.

– Если бы волновалась, мам. Не отдавала бы меня замуж за Эдика, – обиженно кидаю ей.

– Лесь, ну ты же понимаешь, почему так надо поступить? – с мольбой в глазах просит мама.

– Понимаю, мам. Я все понимаю. Поэтому, чтобы Сереженьке сиделось в тюрьме комфортно, я добровольно пожертвую ради него своей свободой, выйдя замуж за зверя, – зло отвечаю маме, резко разворачиваюсь и выхожу из квартиры, громко хлопнув дверью.

Быстро сбегаю по порожкам вниз, старательно глотая слезы. Ругаю себя за то, что все высказала маме. Она не виновата ни в чем. Я сама согласилась на эту авантюру с замужеством. Меня никто не заставлял. Мама ни в чем не виновата. Во всем виноват брат и Эдик. Ненавижу его.

В кармане настойчиво вибрирует телефон, а я упрямо его не беру, шагаю вперед. В сторону сквера. Я передумала гулять с Мариной. Хочу побыть одна. Немного успокоюсь и вернусь домой, попрошу у мамы прощения. Мама права. Нужно выбросить все из головы. И даже Андрея. И следовать задуманному нами плану. Только вот я уже сделала один опрометчивый поступок и его теперь не исправить.

Через несколько секунд после того как в кармане перестал вибрировать телефон, я снова услышала звонок. Не глядя на экран, уверенная на сто процентов, что это Марина, нажала принять…