— Обещайте всегда использовать презервативы, — ещё ниже опустила голову девушка. — Чтобы избежать нежелательной беременности.

— Могла бы и не тратить на такую ерунду свое условие, — усмехнулся я.

Казалось, она выдохнула с облегчением. Затем выпрямилась и, глядя на адвоката, твёрдо проговорила:

— Как истечет срок, я хочу развод с Дороговым Виктором.

— Поля! — воскликнул Буратинка. — Как ты можешь? Нет, это исключено…

Пелагея, не обращая внимания на мужа, резко развернулась ко мне и, глядя в глаза, огорошила:

— У меня ещё одна просьба. Без договора.

— А это потерпеть не может? — я устало прикрыл лицо ладонью. Может, зря все это затеял? Все равно Карину это не вернет, сердце не зашьет, а бизнес я давно отстроил заново. — Говори уже, — хохотнул, — же-на.

— Можно мне ваш пиджак?

Я встал, молча снял вещь и протянул девушке, хотя эта просьба немного шокировала. Под ребром ковырялось что-то неприятное, тесное. Какая же я тварь — вырвать чужую жену буквально со свадьбы. Разрушить семью взмахом руки.

Да кто меня осудит? Дорогов Старший, что не погнушался трахнуть мою невесту? Или его сыночек, который купался в золоте, когда я впахивал и жил на три бакса в неделю? Каждый ответит за содеянное.

Я показал Диме и Крису, что мы уходим, и спокойно вышел из зала. В холле ждали другие мои ребята. После отмашки, что все спокойно, они рассеялись в толпе. Пелагея и сама придет, у нее просто выхода другого нет, потому я вальяжно пошел по тротуару, забрался в авто и устало откинулся на сидение. Да, вот такая я тварь. Можете не любить. Можете ненавидеть, мне похрен.

Когда Максимилиан смотрел на меня, думала откажет. И не удивилась бы, но он вдруг молча снял пиджак и бросил мне. Я не стала благодарить, ещё чего. Да и не нужна монстру благодарность. Всё что нужно — записано в договоре, подписанном тремя сторонами: чудовищем, который меня купил, трусом, который меня продал, и мной. Как мне назвать себя, я пока не знала. Жена тире любовница? Нет, это лишь красивые слова, за которыми стоит если не любовь, то хотя бы привязанность. Шлюха на месяц? Да, это ближе к делу.

Я положила пиджак на стол, за которым муж только что проиграл меня и, отвернувшись, рванула платье. Шёлковая ткань с тихим шорохом опустилась под ноги. Я переступила через белоснежный ворох и тут же надела пиджак. С этого дня я буду ненавидеть всё белое.

— Поля! — в мою руку вцепился Витя. — Давай поговорим, Поля.

Я оглянулась: монстр и его громилы уже покинули vip-зал, адвокат ушёл ещё раньше, и мы с мужем остались одни. Перевела на него разочарованный взгляд, а муж тут же схватил меня за плечи и несильно встряхнул:

— Не смотри на меня так!

— Я никак не хочу на тебя смотреть, Витя, — тихо сказала я. Осторожно высвободившись из противных рук, сняла с пальца кольцо и положила его на карточный стол. — И по договору ты не должен вмешиваться. Так и стой в стороне.

— Поля, я… — начал было муж.

— Больше не имеешь права ни о чём меня просить, — так же тихо продолжила я. — После того, как я согласилась… облизать мороженое, на этом всё. Надеюсь, что никогда больше тебя не увижу.

— Но я же люблю тебя, — простонал Виктор.

— Странная у тебя любовь, — прошептала я и сморгнула не прошенную слезу.

Разозлилась на себя: обещала же держаться до последнего!

— Так значит, я теперь тебе не нужен? — горько уточнил Виктор и сверкнул глазами, словно безумец: — Решила охмурить этого Максимилиана? Хочешь, чтобы месяц продолжился на всю жизнь? — И выплюнул: — Ну ты и сука!

У меня дыхание перехватило от его слов, от жуткой перемены, от несправедливости.

— Ты что такое говоришь? — потрясённо ахнула я. — Это ты меня продал постороннему человеку. Заставил согласиться на его требования, угрожал, что тебя отец убьёт…

— Не пытайся оправдываться! — заорал Виктор. — Сука ты, тварь продажная! Как всё рассчитала отменно. Ты всегда была умной. Сначала меня окрутила, а, стоило на горизонте показаться кому-то побогаче, так на него переметнулась?

— Я не крутила тобой, — попыталась возразить я. — Это ты за мной хвостом ходил несколько месяцев.

— Вот не надо, — истерично расхохотался он. — Ты же передо мной попкой так и вертела, но сладенького не давала. Кто ещё устоит, а? Я же решил, что вот она — настоящая любовь! А ты перед этим гадом сиськи вывалила, чтобы он тебя месяц ебал.

— Прекрати! — я зажала ладонями уши, не веря, что Витя может мне такое говорить. — Ты же знаешь, что это всё не так!

— Ничего я о тебе не знаю, — с силой развёл мои руки Виктор. — Кроме одного. Ты та ещё блядь! Правильно мне отец говорил, все вы одинаковые!

И, размахнувшись, ударил меня по лицу. В голове зазвенело, перед глазами будто вспыхнуло кровавое пламя. Я упала и, ударившись головой о край стола, утонула в этом огне.

Будто сквозь вату ко мне возвращались звуки, мелькали перед глазами огни, я ощущала странные прикосновения, и только когда немного пришла в себя, поняла, что происходит. Инстинктивно сжавшись, попала коленом между ног нависшего надо мной Виктора.

Он взвыл и, прижав руки к причинному месту, откатился в сторону. Я, запахнула на обнажённой груди пиджак монстра и судорожно натянула обратно трусики. Искренне надеясь, что Дорогов ничего не успел сделать, вскочила и бросилась к выходу из vip-зала.

— Я люблю тебя! — корчась на полу, выкрикнул Виктор. — Потому я должен быть первым мужчиной у тебя. Ты же девственница, я знаю!

Я застыла у двери и медленно обернулась. В приспущенных штанах, с голым задом, скукожившийся на полу, Дорогов уже ничем не походил на прекрасного принца, который когда-то спас меня и мою мать от коллекторов. Словно что-то умерло в этот миг в моей душе, и я с неестественным спокойствием ответила:

— Ты бы был первым. Если бы был мужчиной.

И быстро выскочила в коридор. Идиот, который продал меня, даже не подумал о том, что Максимилиан, узнай он о случившемся, легко бы порвал второй договор, заполучив и меня, и казино. Ведь Виктор только что едва не нарушил правила, на которые сам же и согласился. Я не понимала, как мог парень, в которого я влюбилась, превратиться в сумасшедшего труса. Коснулась ноющей скулы и поморщилась от боли.

В конце коридора я растерянно замерла и осторожно выглянула в шумный общий зал. Ни Максимилиана, ни его охранников не было видно, и тут у меня вспыхнула робкая надежда: а, может, я смогу сбежать? Плюнуть на придурка, который продал меня, избил и едва не изнасиловал, и просто исчезнуть? Ну же, Романова, давай! Зачем тебе думать о том, кто о тебе не думает? Но ноги словно приросли к полу.

Я начал напрягаться, когда прошло минут семь. Дима и Крис сидели впереди и хмуро поглядывали в мою сторону. Я запретил им идти за Пелагеей: она не нарушит договор, уверен. А не придет, стану богаче на десяточку миллиардов. Подумаешь.