- Правда растерянно ответил я.

Ирочка перевела взгляд вперед. Перед нами была та самая лужаловушка. Легкое движение бровью и мы снова едем по мокрому асфальту.

- Вот и дед Иваныч мне то же твердит снова заговорила Ирочка. А я не верю. Ведь не могут они все бросать своих птенцов? Ведь когдато они вили собственные гнезда? Это они потом так испортились. В процессе эволюции.

Мы в недоумении. При чем тут кукушки?

- А у людей тоже есть такие места, куда они подкидывают своих детей. Называются интернаты.

Мы все подавленно молчим. Что тут говорить?

УАЗ ползет теперь, как черепаха по минному полю. Чтото не похоже на Эдика.

- Мама с папой часто спорят. Папа утверждает, что еще далеко не все потеряно, и не из таких положений выбирались. А мама говорит необратимый процесс. Когда не хотят детей. Закон ЭлуЛао, исключения неизвестны. Тем более для разумных. Надежно, как ядерная война.

Теперь в пол не глядит только Эдик. Вынужден следить за дорогой

- Дед Иваныч говорит проще. "Кто встал на путь кукушки назад не вертается" она вдруг коротко рассмеялась Он очень умный, дед, только, как любит повторять КоляХруст, "косит под лесоруба". Партизаном был, партизаном и остался.

Впереди показалось бревношлагбаум. Вновь легкое движение бровью бревно с треском встает торчмя. Путь открыт.

- С мамой трудно спорить. Она специалист. А у папы нет аргументов.

УАЗ тормозит у развилки. Теперь и Эдик может позволить себе смотреть в пол. Так и есть смотрит.

- Недавно мама заявила, что останется здесь, даже когда базу ликвидируют. Папа уточнил: если ликвидируют, и мама повторила когда. Ввиду полной бесперспективности.

Наш славный экипаж молчит, как задушенный.

- А вот Иого говорит сопротивление бесполезным не бывает.

Пауза.

- Я не верю вновь заговорила Ирочка Не может не быть исключений для такого закона. А мама говорит мне: попробуй, найди гнездо кукушки.

Она посмотрела на меня, и я зачемто торопливо полез наружу, выпуская ее.

Она выскользнула из машины удивительно легко, и крылья ей ничуть не мешали.

Вслед за мной на дорогу както неуклюже наверное, по контрасту с Ирочкой вылезли остальные члены нашего славного экипажа. Постояли, неловко переминаясь с ноги на ногу.

- Ладно вновь подала голос наша провожатая как говорят, долгие проводы лишние слезы. Спасибо вам за все. Дорогу найдете?

Слова эти разрушили немую сцену. Нестройно пробормотав слова прощания, наш славный экипаж вновь занял свои места, согласно штатному расписанию.

- Рома, давай! Михалыч высунулся из полуоткрытой дверцы.

- Езжайте!

Михалыч понял. Захлопнул дверцу, и видно было, как чтото вполголоса сказал Эдику. Мотор завелся, УАЗ плавно покатился, отъехал метров на полсотни и встал.

Я вновь смотрел на Ирочку. Сияние глаз. И легкое прикосновение губ чуть щекотное, будто перышком. Как забудешь?

- А зачем забывать?

Улыбка грустная, и в огромных, всепонимающих глазах тоже плавает грусть. Как она не похожа сейчас на ту, утреннюю, смешливо фыркающую над стаканом молока. Уже не Ирочка оперативный сотрудник Иолла, межзвездный агент.

Она уже стояла рядом, и я вдруг почемуто встал на колени. Теперь ее глаза были как раз напротив моих.

- Правда, так удобнее улыбнулась Ирочка. Мою шею обвили горячие ручки с недетски твердыми, настойчивыми пальцами. Сияющие глаза заняли все мое поле зрения, и я ощутил на своих губах горячий, чуть не до крови, поцелуй. Ничего похожего на перышко.

- Извини, не вышло вновь улыбнулась она.

А я небритый, колючий. Вот интересно, возможны ли межпланетные браки? Господи, что за чушь лезет в голову, ведь она все слышит!

Ну и пусть слышит. Ответь! Ответь же!

Она улыбается чуть виновато.

- Но тыто веришь, что я найду гнездо кукушки?

Верю ли я? Да! Да! Ты найдешь, я знаю!

- Спасибо…

Вновь поцелуй долгий, тягучий. Как ей это удается? Ведь у нее такие маленькие губки!

Она смеется. Отходит от меня. Шаг, второй, третий. Вот уже целых шесть шагов.

- Ты хотел видеть, как это делается. Смотри!

Она поворачивается ко мне спиной. С легким шелестом распахиваются огромные крылья. По перьям пробегает волна света, все изображение вдруг начинает будто кипеть, пузыриться. Еще миг, и вместо Ирочки дрожит знойное марево. Затем мощный вздох, меня обдает ветром все. Пусто.

- Прощай… шепчу я.

- До свидания! доносится с высоты.

До свидания? Ну конечно, до свидания! Какой я всетаки олух! До свидания!

- Рома!… Михалыч снова открыл дверцу.

Я повернулся и побежал. Дома меня ждала куча дел, и еще придется разбираться с начальством на предмет прогула.

Но я твердо знаю одно наплевать мне на все психоблокады.

Я тоже найду свое гнездо кукушки.

Первый круг рая

Ночь на дворе. Теплая июльская ночь. Таких роскошных ночей в нашей средней полосе раздва и обчелся.

Я сидел у настежь распахнутого окна и глядел на переливающуюся огнями ночную Москву. Свет включать не хотелось.

Вот уже полтора месяца, как я вернулся с той рыбалки. Все уладилось, круговерть повседневных дел завихрила и понесла. Но ночами все всплывало.

Сияющая, затягивающая бездна глаз. И легкое прикосновение маленьких губ. Как перышком.

Нет, не так. Твердые, настойчивые пальчики. И поцелуй чуть не до крови.

До свидания…

Первое время я пробовал бороться. Хватит! Мир вокруг прекрасен и удивителен, лето на дворе, девушки в сарафанах и миниюбках. Надо жить, вот что.

Но каждую ночь повторялось одно и то же. Сияющая, затягивающая бездна лазурных глаз. И легкий, как перышко, поцелуй. И твердые, настойчивые пальчики.

Я пробовал разозлиться. Колдунья, воспользовавшаяся своей способностью к гипнозу, сгубила добра молодца на корню. Инопланетный агент, вот она кто. Умный, натасканный агент. Безжалостный и беспощадный.

И понимал уже всю тщету своих жалких усилий. Перед глазами стояла тоненькая девчонка, даже еще не подросток. Только с крыльями.

Злобный инопланетный агент, смешливо фыркающий поверх стакана с молоком. Катающаяся верхом на старом леснике, покуда оба не валятся от хохота. И потемневшие от незаслуженной обиды глаза, закушенная нижняя губка: "Да как вы все могли такое подумать!!!"