— Это ещё как сказать! Смотря, что этой даме было от меня нужно, — заметил Тураев, полоща под струёй воды душистый лимон. — А что касается третьего, то в этом деле нам с тобой в этом деле помощники не нужны.

— Мне нечего возразить!

Александр вымыл в ванной руки, вернулся на кухню, где принялся выкладывать из сумки пакеты и банки.

— Вот, взял по дороге. С тобой же от голода подохнуть можно. Но, как я помню, ты всю жизнь был малоежкой.

— Каждому своё.

Тураев оглядывал всё это гастрономическое великолепие, но думал о другом. Уже в который раз за день поставив на плиту кофейник, он уселся верхом на табуретку.

— Сань, ты ведь к женщине отправился с визитом. Неужели она не приняла тебя, как полагается? Надо было цветы купить, конфеты. Еще шампанское или что она там любит. А взамен получил бы роскошный стол, уют и ласку. Или я не права?

— Конечно, не прав!

Голланд отхватил ножом чуть ли не половину батона, разрезал его на две половины, щедро намазал маслом и начинил кусками жирной ветчины.

— Я же говорил, что мы встретились на станции метро, говорили максимум полчаса. А всё остальное время я провёл в поездках по любимым с юности местам. Приятно рассекать по Москве на джипе «Мерседес-Гелендваген». Никогда этой моделью не управлял — мечта! Знал, что тебе не до меня, и возвращаться не спешил.

Голланд жевал так жадно, что Тураеву даже стало смешно. Сам он хотел только кофе.

— Понятно.

Артур внимательно наблюдал за приятелем и видел, что тот сильно расстроен и только пытается бодриться.

— Просто интересно, почему вы так быстро расстались с Верой. Не о чем было поговорить после долгой разлуки?

— Если есть желание поболтать, темы всегда сыщутся. С Кирюхой Железновым я познакомился несколько лет назад, и Верку сегодня тоже не впервые увидел.

Голланд прикончил бутерброд и открыл бутылку минеральной воды. Коньяк он пока не трогал.

— Но она, судя по всему, не чаяла, как от меня избавиться. Вещи, которые я привёз, взяла, но с явной неохотой. Да и вообще, ты бы её видел!

Голланд опрокинул в рот стакан минералки, отчего-то поморщился и с вожделением уставился на бутылку «Хеннеси».

— Была дебелая высокая дама, кровь с молоком. А к сегодняшнему дню от прежней Верки осталась даже не половина, а одна треть. Раньше носила косу ниже пояса, а теперь ходит с короткой стрижкой. Да и та — с проплешинами… Голос тихий и тусклый, взгляд отрешённый. Это у Верки-то, певуньи и плясуньи! Полная отстранённость от всего сущего, как у смертельно больной. И эти перемены произошли всего за четыре месяца! Самое главное, что я не понимаю, почему Верка так ненавидит покойного мужа. Даже после того, как Кирюха погиб, не смягчилась. Да, бывало, ходил налево. У нас все мужики срываются, особенно если без жён в город попадают. Но чтобы из-за этого делать аборт на большом сроке, подавать на развод, да ещё потом проклинать уже мёртвого супруга — такого сроду не бывало! Интересно, что гулял Кирюха всегда, а взбесилась Верка только этой весной…

— Как я устал от этих ваших загадок! Давай ужинать.

Артур снял кофейник с конфорки, налил кофе в две чашки. И подумал, что ночью точно не заснёт.

— Тут такое дело… — Голланд споро делал бутерброды, стараясь не смотреть на Тураева. — Тебе легче всё провернуть. У тебя официальные «корочки», и вопросов не будет. А мне, частнику, за каждый чих приходится баксы выкладывать. Я чувствую себя в долгу перед Железновым, хотя ничего ему не обещал. И если Кирилл действительно покончил с собой, я обязан выяснить, кто в этом виновен. Верка, скорее всего, что-то знает, но откровенничать со мной не хочет.

— Как сформулировали причину смерти? — обречённо спросил Тураев, понимая, что отказать Саньке Голланду не сможет.

— Несчастный случай. Отравление угарным газом в состоянии алкогольного опьянения. Окись углерода, СО, забирает кислород из крови и тем самым губит организм. Никаких вопросов у следователей не было. А у меня один возник — несчастный ли это случай? Мне кажется, что имело место или самоубийство, или убийство.

— Этот-то кому нужен?! — изумился Артур, взъерошил пальцами чёрные жёсткие волосы. — Я понимаю, что застрелившийся шеф Арнольда — величина, влиятельный деятель бизнеса. От него многое зависело. А печник? Кирпич, что ли, из трубы камина выпал? Из-за чего могли начаться разборки? Кому он всерьёз мешал жить? Мне кажется, что всё гораздо проще. Жена ушла, мужик спился. В таком состоянии, да ещё в депрессии, можно угореть. Или сгореть, заснув с сигаретой в зубах. И никакого криминала. Шесть лет назад я едва не стал жертвой такого вот одинокого безнадёжного запоя. Но у меня сгорели только одеяло и подушка — даже пожарных не вызывал.

Тураеву не терпелось остаться в одиночестве и всё хорошенько обдумать. В то же время он не мог позволить себе обидеть давнего друга и дорогого гостя.

— Я тебя о многом не попрошу. — Голланд понял, что перешёл границы дозволенного и нагрузил Артура сверх меры. — Пробить два телефончика можешь? Скорее всего, они питерские, но на всякий случай проверь и Москву. Мне Кирюхину записную книжку отдали. Там куча номеров, но семизначных — только два. Вот они.

Александр достал из бумажника листок, положил перед Тураевым. Тот мельком взглянул и еле заметным кивком дал понять, что номера проверит.

— Железнов когда-нибудь бывал в Москве? Имел здесь знакомых?

— По-моему, нет. Главный упор делай на Питер. Я хотел сегодня показать их Верке — вдруг что-то знает? Не вышло.

— Ничего, если питерские — тоже пробьём. Сам что думаешь?

— Один-то номер, наверное, Юлии, первой жены Кирилла. Они с сыном Павлом живут в Гавани Васильевского острова. А вот насчёт другого — полный мрак. Судя по всему, номерок из того же района. Как только ты начисто исключишь Москву, я займусь Питером. Не возражаешь, если мы сейчас поджарим яичницу с луком?

— Буду только рад. Ты надеешься найти разгадку в этих телефонах?

— Найти — не найти, а приблизиться к ней надеюсь.

Александр занялся приготовлением своего любимого блюда. Артур сидел неподвижно.

— Когда ты в последний раз видел Кирилла живым?

— Да в тот же день, двадцатого августа. Он как раз моей соседке «голландку» сложил. Мы присутствовали на празднике по этому случаю. Уже сильно набравшийся Кирюха торжественно зажигал дрова. А утром двадцать первого числа из соседнего посёлка явилась следующая заказчица. Я ведь говорил, что график у Железнова был, как у премьер-министра. Той мадам потребовался камин в английском стиле, и она собиралась с утра закупить материалы для нового шедевра. Дверь в дом Железнова была открыта. Клиентка вошла и чуть не упала в обморок. Кирюха сидел в кресле перед своим шикарным камином, в коричневых изразцах и барельефах. Сидит, значит, мужик в кресле, а лицо у него синее, перекошенное. На подбородке пена, и сам весь в дерьме.