с торца рухнул. В полете, кажется, и уснул.

Глава 3

Псина визгливо разрывалась в лае, а я смотрел на нее и не понимал, как такая мелкая тварь, как этот Муля… или Фуля… может иметь настолько огромные зубы! Меж тем, зверские клыки буквально в метре от меня щелкали, а где-то рядом Манька была и в мою задачу входило ее не подпускать к этому монстру.

А она-то с ним на прошлой остановке обнималась! Жуть! Куда мои-то глаза глядели?! И как вообще тварюга эта утаила от меня такую-то пасть?!

Вот от этого испуга за сестру я и проснулся, что ознаменовалось уже в меру трезвой мыслёй, что такие зубья в столь мелкой башке, по идеи поместиться в принципе не могут.

Тут заливистое тявканье достало меня и в яви. И, что хуже, понял, что заткнуть эту тварюшку желающих там, за окном, похоже, не было. Отчего со всей определенностью стало ясно, что уснуть мне больше не дадут.

Да и ладно, время-то уже сколько…

Хотя нет, проспал я, как оказалось, недолго — меньше двух часов. Добытый из складок покрывала телефон показывал всего лишь начало седьмого.

И что делать? Дамы мои будут плескаться, пока камни на берегу не остынут совсем, и мокрыми на них не особо приятно станет выбираться. То есть, вернуться часам к девяти — не раньше.

А пока мне их дома что ли ждать? Телек смотреть или в интернете зависнуть? Так этих радостей у меня завались и дома, а я ж так долго ехал на курорт…

А раз приехал, то и отдыхать следует в курортном стиле! То есть, быстренько одеться и пойти… да хоть по набережной для начала пройтись, а там, дальше, будет видно.

Решено? Сделано.

Открыл сумку, извлек из нее чистые футболку и шорты… поминая опять добрым словом Сусела, который нас заставлял перед дальней поездкой на соревнования барахло вытряхивать и собирать котомку вновь, уже под его присмотром. Теперь вот — пожалуйста, навык уже отработан годами и вещички, что достаешь из сумки, считай, теперь и гладить не надо. А я жуть как такое дело не люблю!

А ведь приходится… да-а. Поскольку Гавриловна… моя домработница, так сказать… нрав имеет довольно суровый. Квартиру сама держит в идеальном порядке, но и мне расслабляться не дает. И ведь отказать ей от места я не могу, она у нас еще с тех времен за квартирой присматривает, когда мы с отцом и Маней в ней жили втроем. Вот и взяла Леночка Гавриловна моду учить меня… на правах то ли дальней родственницы, то ли старой знакомой, то ли и вовсе потому, что знает меня с детских лет.

Впрочем, я не в расстройстве — тоже ведь по-своему привязан к ней. Только вот в отличие от многих моих приятелей, что так же в домах не без прислуги живут, я благодаря ее такому подходу вполне умею всей наличествующей бытовой техникой пользоваться. Будь то плита или стиралка с посудомойкой, ну и тот самый, понятно, гребаный утюг.

Но умею, это совсем не то, что — люблю. А потому Суселу за освоение с его подачи некоторых навыков, пусть к спортивным умениям и не относящихся, я действительно нижайше признателен.

Под эти мысли, пока они крутились в голове, натянул на себя вынутые из сумки вещи, проходя мимо ванной, плеснул в лицо типа холодной водой, в прихожей перед зеркалом прошелся пятерней по стрижке, вдел ноги в пантолеты и — все, к курортному променаду на закате я был готов.

Лифт шуршал и вздыхал натужно, объявляя на весь подъезд, что ему тяжело, да и ехать еще не близко. Так что потопал вниз сам и только тогда вспомнил, что когда брел спать, что-то там Наталья мне вслед говорила.

А вот что?…

Вроде про то, что б никуда не ходил и дожидался их с Маней с моря. Но почему? Мне что, пять лет? Или я недоразвитый какой, чтоб гулять только с тетей?

Я — взрослый мужик, притом, не лишенный некоторый спортивных умений! Да и если уж на то пошло, на улице еще светло и время в принципе — детское… Короче, это «не ходи» — просто бред какой-то!

Мелькнула, было, мысль, что для тетиного спокойствия можно было бы кого-то из дедовых парней до компании прихватить. Как я знал, если мы останавливались в городе, они всегда в соседнюю квартиру заселялись. И, надо думать, кто-то обязательно там и сейчас есть.

Но вовремя вспомнив об их замкнутом нраве, понял, что со мной рядом по-приятельски они не пойдут, и за один столик в кафешке пивка попить не присядут, а будут в шпионов играть и плестись шагах в пяти сзади за мной. Знаю, проходили уже. Так что — нет, без них обойдусь сегодня, мне нынче не четырнадцать лет.

На улице, несмотря на то, что солнце давно покинуло свой пик, было все еще жарко. Но двор к вечеру постепенно оживал. Мы-то когда приехали, вокруг ни души было, а теперь, похоже, народец начал потихоньку из-под сплитов выползать.

Возле нашего подъезда на лавочке сидели двое. Тетка отдаленно знакомого вида, кажется из квартиры на первом этаже, и пожилой мужичок мне точно незнакомый.

Чуть дальше, на тротуаре, что тянулся вдоль проезжей части, двое пацанов лет десяти склонились над перевернутым вверх тормашками самокатом.

А трое пацанов постарше, можно сказать уже парней, оккупировали лавочку возле следующего — последнего подъезда и, дружно склонившись над телефоном одного, громко ржали над чем-то.

Ну, и возле машин, что в ряд стояли вдоль тротуара, прислонившись спиной к белому кроссоверу, стоял мужик и курил, при этом с явной тоской обреченно поглядывал на верхние окна дома. Понятно, ждал кого-то, кто долго не выходил.

Вот пока и все, пожалуй, кто, не дождавшись настоящей прохлады, отважился выползти из квартир.

Тем временем я прошел мимо тетки с дедочком и, дойдя до ряда машин, достал телефон и принялся вызывать тачку. Место «Куда едем?» ткнул по карте наугад — куда-то поближе к набережной.

Когда я оторвал глаза от телефона и снова окинул взглядом двор, понял, что вокруг что-то неявно, но переменилось — все окрестные мужики, включая мелких с самокатом и дедка на лавочке, как гончие псы, взявшие след, вытянулись настороженно в одну сторону.

— Михалыч, ты чего?! — послышался за моей спиной недовольный бабкин голос, заставив воплем этим опять машинально оглянуться на них. Тетка в этот момент