жизнь; теми, которые большинство людей благополучно переставали замечать после того, как достигали определенного возраста. Но вот появился мальчишка не старше одиннадцати, двенадцати, тринадцати лет, который почти убедил их, что эти невозможные воспоминания – правда.

С тех пор после сеансов с Юджином Соларом больше никто не мог спать в темноте.

Хефциба заметила Эстер, топтавшуюся у входа на склад, и с радостной улыбкой помахала ей, однако говорить или петь в ее присутствии прекратила. Раньше Эстер часто расстраивалась, что Хеф шепчется с Юджином, а не с ней. Что он, в отличие от нее, знает, как звучит ее голос по-настоящему. И только через пару лет Эстер выяснила, что Хефциба влюблена в него. Та магия, которая когда-то ярко пылала в их матери, продолжила жить в Юджине, и его чары сделали с ней то, чего не сумел ни один психотерапевт: заставили ее снова говорить.

– Спасибо, что вернулась за ним, малышка, – поблагодарила она Хеф.

«Не за что», – жестами ответила та.

Эстер села по другую сторону от Юджина и тоже обняла его рукой, так что он оказался надежно зажат между ними, а следовательно, демоны должны были сожрать их первыми. Так они сидели, тесно прижавшись друг к другу, до самого рассвета: Хеф и Эстер держались за руки за спиной Юджина, а пальцы Юджина крепко сжимали стебель тысячелистника из сада Розмари в тщетной попытке набраться смелости от сильного пряного аромата дьявольской крапивы. Когда небо наконец посветлело, он встал, вышел под серые солнечные лучи и принялся вдыхать их, словно не в силах напитаться. Он злился на себя, чувствовал опустошение и, прежде всего, неизменное потрясение, что сумел пережить еще одну долгую ночь в темноте.

– Идем, мой чудоковатый красавчик, – сказала Эстер, поднявшись на цыпочки, чтобы положить подбородок на плечо брата. Пусть они и выглядели по-разному, чувствовали по-разному, расходились во взглядах по многим вопросам, но она никогда не считала Юджина никем иным, кроме как половинкой своей души, – давай отведем тебя домой.

5

Смерть и лобстеры размером с лошадь

Когда близнецы в конце концов вернулись домой, Розмари не спрашивала у них, где они провели всю ночь, – потому что самой Розмари не было дома. Их отец Питер, заслышав шаги, окликнул детей снизу, но они ему не ответили. Чуть позже Эстер спустила ему записку в кухонном лифте. Многим детям изрядно досталось бы за то, что они игнорируют родителей, но Питер в ближайшем будущем не собирался выходить из подвала, дабы их наказать.

Несколько лет назад Юджин предпринял целую серию попыток выкурить Питера из его берлоги, а для этого всю неделю:

• включал пожарную сигнализацию и делал вид, будто задыхается от дыма наверху лестницы в подвал;

• жарил несколько дюжин полосок бекона и оставлял тарелку наверху лестницы в подвал;

• сбрасывал бомбы-вонючки с лестницы в подвал.

Увы, Голлум по-прежнему оставался в своей пещере, и дети Соларов больше не боялись наказания со стороны обоих родителей.

Вот что они потеряли в лице Питера Солара: мужчину, который обожал пешеходные прогулки, поэзию и водил своих детей в зоопарк, где в подробностях объяснял им каждый проводимый комплекс мер по охране природы. Мужчину, который брал их на гаражные распродажи, покупал бинокль и отправлялся с ними в недельные экспедиции по наблюдению за птицами. Мужчину, который научил их играть в шахматы, читал им на ночь, сидел у их кроватей и гладил по волосам, когда они болели.

Питера Солара. Своего отца. Вот кого они потеряли.

Юджин вынес одеяло на задний двор и устроился на солнышке, скромно пробивавшемся сквозь кроны дубов; сон его был прерывистым. По словам брата, преследующие его во снах существа ненавидели солнечный свет, а потому если он и засыпал – что бывало нечасто, – то обычно под лучами солнца. Эстер дремала в своей постели, периодически проваливаясь в вязкий, тяжелый туман, наползавший во время дневного сна, – в такой момент начинает казаться, что Джона Смоллвуд (красное сердечко) прислал тебе сообщение с вопросом, что такое наваррофобия.

ДЖОНА СМОЛЛВУД ❤:

Что такое наваррофобия?

Эстер резко села в кровати. Джона Смоллвуд прочитал – точнее, читает сейчас – ее почти полный список наихудших кошмаров.

Прежде чем ответить ему, она вошла в список контактов и удалила дурацкое сердечко рядом с его именем.

ЭСТЕР:

Боязнь кукурузных полей. Верни мне мой список немедленно и больше не смей в него заглядывать!

ДЖОНА:

Ты и правда боишься всех этих вещей? Некоторые из них довольно глупые. Кто вообще боится мотыльков?

ЭСТЕР:

НЕ СМЕЙ. ЗАГЛЯДЫВАТЬ. В НЕГО.

ДЖОНА:

Ладно, ладно. Занесу его тебе сегодня вечером.

ЭСТЕР:

Положи его в почтовый ящик, удали мой номер телефона, а потом пусть тебя похитят инопланетяне и больше никогда не возвращают на эту планету.

ДЖОНА:

Я заглянул. Не смог удержаться.

В ответ Эстер отправила ему пять строчек сердитых смайликов, а после легла спать.

* * *

Розмари разбудила их днем и повезла в Лилак-Хилл навестить дедушку, Реджинальда Солара. Здание центра выглядело так, будто некогда было тюрьмой, а теперь здесь пахло сыром – едва ощутимо и смертью – очень сильно. Если бы у Тима Бертона и Уэса Андерсона родился внебрачный ребенок и этот ребенок, повзрослев, стал архитектором/дизайнером интерьера, который специализируется исключительно на строительстве/украшении унылых домов престарелых, то Центр реабилитации и ухода Лилак-Хилл стал бы его шедевром. Блестящие полы оливкового цвета, оранжевые кресла с обивкой из кожзама и обои с узором из крошечных лобстеров, и это несмотря на то что: а) город располагался в часе езды от побережья, и б) большинство пациентов не могли победить в одиночном бою даже лобстера.

Однако раньше Реджинальд Солар, будучи еще в полном расцвете сил, мог отметелить лобстера размером с лошадь – так было до того, как слабоумие настигло его во сне. (По его заверениям, если бы он не спал, оно бы никогда не вонзило в него свои когти.)

Пока они шли по ярко освещенным коридорам в сторону палаты Реджа, Юджин бесшумно передвигался от одного окна к другому на случай, если внезапно отключится электричество. В руке он, как это всегда бывало в ненадежных зданиях (а именно в зданиях, где выключатели не удерживались изолентой в рабочем положении, где не было генератора и запасного генератора), держал фонарик – тот самый черно-желтый промышленный фонарик, который Питер брал с собой на вызовы, когда еще выходил из дома.

Весь коридор заполонили высохшие скорлупки в форме людей