какую форму надо прикупить для Евсеева. В том же магазине, что и для меня брали?

— Там можно взять только пару костюмов для особых случаев и несколько сорочек. А для работы надо прикупить что-то крепкое и немаркое. Думаю, что ему пригодится шинель для холодов, куртка для работ во дворе. Надо еще набрать носков, белья. Ничего роскошного ему точно не нужно. Он и так смущается оттого, что пришел к нам голым и босым.

— Знаю я место, где такого добра можно прикупить. Там отовариваются работяги из тех, кто неплохо устроился.

— Вот и славно, — улыбнулся я. — Главное, добудь ему фуражку. Думаю, Евсеев будет доволен.

Вскоре мы подкатили к банку. Питерский вышел и быстро обогнул машину, чтобы распахнуть передо мной дверь. Я выбрался наружу и только тогда заметил в руках помощника кожаный саквояж.

— Что это? — удивился я.

— Деньги, вашество. Я иногда вожу их в банк, чтобы пополнить счета.

— В сумке? — глупо переспросил я.

— В саквояже! — поправил меня Фома. — Любовь Федоровна настаивает, чтобы ценности переносили только таким образом.

— И часто ты ездишь сюда с «этим»? — продолжал допытываться я, понимая, что мои заработки не нуждались в подобном способе перемещения.

— Наша женщина не просит ни о чем неприличном, — смутился Питерский. — Это всего лишь деньги и всякие штуки, которым в доме и впрямь не место.

— Штуки? — насторожился я.

— Они самые.

— Мне стоит обсудить это с Виноградовой... — задумчиво пробормотал я.

— Как пожелаете, — с облегчением выдохнул Фома.

Внутри нас встретила охрана, а затем из-за стойки вышел управляющий.

— Добрый день, ваша светлость и господин Питерский, — он вежливо поклонился. — Я рад видеть вас лично. Мне хотелось бы обсудить ваши последние вложения, если не возражаете.

— Не возражаю, — ответил я, бросив многозначительный взгляд на Фому.

Управляющий улыбнулся и сделал приглашающий жест:

— Пройдемте в мой кабинет. А вашему помощнику пока подадут чаю.

Я вошел в кабинет и сел в кресло для посетителей, управляющий занял место за широким столом и тут же сдвинул в сторону письменный набор, чтобы он не загораживал мне обзор.

— Благодарю, что уделили мне время, мастер Чехов, — начал мужчина. — Мы сотрудничаем с вашей семьей многие годы, и у нас никогда не возникало каких-либо вопросов...

Я нахмурился — отчего-то, эта долгая предыстория мне не нравилась.

— Что-то случилось? Предпочитаю сразу перейти к делу, а не ходить вокруг да около.

— Вы сейчас говорите прямо как Филипп Петрович! — тут же угодливо произнес хозяин кабинета. — Все дело в вашем помощнике, мастер Чехов...

— А что с ним не так? Вроде мы уже однажды с вами решили, что слуга не держит меня в заложниках. Да и внешность его претерпела значительные изменения. Или он вас все еще смущает?

— Нет, что вы! — управляющий вынул из кармана пиджака белый платок и утер выступившую на лбу испарину. — Простите мне мою назойливость. Быть может, я напрасно беспокоюсь...

Мне пришлось ждать, пока он нальет себе стакан воды из графина и сделает несколько жадных глотков.

— Полагаю, что вы доверяете, своему помощнику, — продолжил он и поставил стакан на стол. — Вы ведь настояли, чтобы я выдал ему золотую книжку наряду с зеленой...

— Не настоял, — весомо заметил я, — а предположил, что это было бы достойной компенсацией за не самое уместное поведение ваших сотрудников.

— Да, вы правы! Я просто иначе выразился.

— Так о чем идет речь? — перешёл я к сути.

— Я должен вас предупредить, ваша светлость, что ваш помощник является сюда довольно часто. Он привозит деньги, а также некоторые ценности, которые помещает в сейф.

— Разве это запрещено? — искренне удивился я.

— Он вкладывает их не в семейную ячейку... — понизил голос управляющий. — И я полагаю, что таким образом он обкрадывает вас.

Я потер подбородок:

— Вы следили за ним? Контролировали, в какую ячейку он убирает предметы? И вы уверены, что предметы ценные?

— Как только вы вошли в банк — я дал указание охране изолировать Питерского и вызвать жандармов.

— Зачем? — выдохнул я.

— Чтобы вскрыть ячейки, в которые ваш слуга помещал вклады. Таким образом, вы сможете увидеть, что там лежит и выдвинуть обвинения...

— Достаточно! — я поднял открытую ладонь, призывая его замолчать. — Вы сказали больше, чем следовало... И я хочу попросить вас об одном одолжении.

— Что угодно, ваша светлость.

— Избавьте меня от вашей заботы! — я резко встал с кресла. — Вы позволили себе лишнее, вновь обвинив моего помощника в преступлении! Вы нарушили банковскую тайну, отчего-то решили вызвать жандармов... Ничему вы, бес вас раздери, не учитесь!

— Простите, но я проявил благоразумие и предусмотрительность...

— В том, что следили за своим клиентом? Надеюсь, вы не вскрывали ячейки, куда он помещал ценности?