– Я не знаю, о чем вы говорите, – отрезала императрица чуть резковато. – Что вас беспокоит? Вы же видите, моя новая подруга смущена.

– Прошу простить, мадам. Но слишком велико мое удивление.

– А чему вы удивляетесь? – продолжала допытываться императрица. Потом вдруг ее как будто осенила какая-то мысль: – Вы тоже это заметили! Она напоминает вам кого-то… какую-то знакомую. У меня возникло в точности такое же ощущение. Мне кажется, я встречала мисс Мазгрейв раньше, но не могу вспомнить где. Быть может, вы просветите нас?

Принц взглянул на императрицу, потом снова на Гизелу. Секунду он сомневался, а потом, словно решившись на особую дерзость, произнес:

– Мадам, вы должны простить меня, если я вас рассержу. Никто и надеяться никогда не сможет, что будет обладать такой же красотой и изысканностью, как ваша, мадам. Но вы сами должны отметить несомненное сходство. Весьма бледное, это правда, но тем не менее отражение.

– О чем вы? – недоумевала императрица. Потом взглянула на Гизелу и не отводила от нее глаз до тех пор, пока неожиданно не закрыла лицо руками. – Это правда! – воскликнула она. – Это правда! Она похожа на меня.

Гизела почувствовала, как кровь хлынула к ее щекам.

«Может, они оба сошли с ума?» – подумала она и всем сердцем пожелала провалиться сквозь землю.

– Это правда! – повторила императрица. Потом вдруг протянула руку Гизеле. – Подойди ко мне, дитя. Расскажи о себе. Кто ты? Расскажи мне все откровенно.

– Мой отец, мадам, майор Джордж Мазгрейв, бывший гвардейский драгун. Здесь все его знают как «сквайра».

– А твоя мать?

– Моя мать была графиней Стефани Ганзалли, дочерью графа Фритжи Ганзалли.

– Ах во-от как! – протянула нараспев императрица. – Граф Ганзалли – твой дедушка.

– Да, мадам. Но я никогда его не видела.

– А я знаю его всю свою жизнь, – сказала императрица. – Он со своей семьей живет возле моего старого дома, замка Поссенхофен, в Баварии. Их замок расположен фактически по другую сторону озера Штарнбергер. Когда я была ребенком, я часто переплывала на лодке озеро, чтобы поиграть с детьми Ганзалли. Их было несколько и… да, я прекрасно помню Стефани. Она была старше меня, очень хорошенькая, светловолосая, с голубыми глазами, похожими на генцианы, что росли в горах, которые окружали наши дома.

– О! Вы помните мою маму, – произнесла Гизела, не веря своим ушам. – Вы помните ее, мадам! Пожалуйста, расскажите мне все, что вы знаете. Такие воспоминания очень для меня дороги.

– Твоя мать умерла? – спросила императрица.

Гизела кивнула:

– Да, мадам, она умерла, когда мне исполнилось десять лет.

– Мне очень жаль, – сказала императрица. Она помолчала немного, затем поинтересовалась: – Сколько тебе лет?

– Почти двадцать один, мадам.

– Теперь я начинаю что-то вспоминать о Стефани. Она внезапно уехала. Помню, моя мать говорила…

Императрица неожиданно замолкла и взглянула на принца. В его глазах сверкнул огонек, который невозможно было скрыть. Императрица в ответ едва заметно улыбнулась.

– Мы поговорим об этом в другой раз, – сказала она. – Теперь благодаря вам, Рудольф, я сама вижу явное сходство между нами, но объясняется это, должно быть, тем, что обе мы родом из Австрии.

– Какое может быть сходство между нами? – удивилась Гизела. – Вы такая прекрасная, мадам… Я в жизни не встречала таких красивых людей.

Императрица улыбнулась.

– Ты молода и еще не знаешь, как нужно обращаться со своей внешностью, как пользоваться тем, что даровано тебе природой, – сказала она. – Но ты тоже могла бы быть красивой. За твоими волосами нужен уход, как и за кожей лица, ты еще не научилась умению подчеркивать красоту глаз или губ. Но это придет со временем. Ах, молодость, молодость. Это единственное, чем мы не дорожим, когда нам мало лет.

В ее голосе зазвучали почти печальные нотки, и она тут же обратилась к принцу:

– Вы уже подумали о том, как доставить меня домой, Рудольф?

– Ну конечно, мадам, – ответил он. – Я тотчас послал грума за вашей каретой, как только узнал, где вы находитесь.

– А как вы это узнали? – поинтересовалась императрица.

– Мне повстречался маленький мальчик, который шел через поле, когда мы разыскивали вас. К тому времени мы уже поймали вашего коня. Мы спросили у ребенка, не видел ли он или, может, слышал, что кто-то упал с лошади. Тогда он рассказал нам, что в фермерском доме находится леди, которая послала его в Истон Нестон за каретой.

– Как все просто! А я-то думала, что вы действовали как настоящий охотник и вас привели сюда мои следы.

– Вы же знаете, я пошел бы по вашим следам куда угодно, – тихо ответил принц.

Императрица снова рассмеялась и тронула его руку.

– Вы мне льстите, Рудольф, – сказала она. – По правде говоря, я ужасно зла на себя за такую глупость, как падение в самый разгар охоты.

– Если бы вы позволили мне сопровождать вас… – произнес принц.

– Вы недостаточно быстро ездите, – парировала императрица. – Завтра здесь будет капитан Миддлтон, вот тогда мы вам продемонстрируем, что такое настоящая погоня.

– Не сомневаюсь, – вздохнул принц.

Он взглянул в окно.

– Вот и карета, – сказал он. – Мне показалось, я услышал стук колес.

Императрица медленно встала, чуть морщась от боли.

– Хорошо бы поскорей оказаться дома и принять горячую ванну, – сказала она, – После чего я займусь гимнастикой и завтра смогу охотиться хоть целый день.

Она протянула руку Гизеле, которая присела в глубоком реверансе.

– Благодарю тебя, маленькая самаритянка, – произнесла императрица. – Я не забуду тебя. Передай отцу, что мне нужно сказать ему два слова сегодня вечером. А еще лучше, попроси его приехать к обеду вместе с тобой. Мы обедаем в семь часов…

– К обеду… мадам? – пролепетала Гизела. – Но… это невозможно. Я уверена… отец… ни за что не согласится.

– Скажи отцу, кто я. Он поймет, – велела императрица.

Она взяла под руку принца и улыбнулась ему.

– Признаю, что королевская власть иногда имеет свои преимущества, – заметила она. – Но только иногда.

– Вы, мадам, были бы королевой, в каком бы слое общества ни родились, – ответил он.

– И опять вы мне льстите, – сказала она. – Наглядный пример тому – Гизела. Как вы заметили, она походит на меня лицом. Но тем не менее она, бедняжка, не стремится быть королевой.

Последнее слово осталось за императрицей. Принцу нечего было добавить. Он осторожно повел ее из комнаты, Гизела еще раз сделала реверанс. Перед домом миссис Ренолдз отвешивала чересчур усердные поклоны. Она не представляла, насколько знатны ее гости, но их важный вид внушил ей благоговейный страх, который усилился при виде роскошной кареты, приехавшей за ними. Гизела не подошла к дверям проводить уезжавших. Вместо этого она присела ненадолго на ковер и уставилась на пламя в камине. В ее мозгу пролетало круговоротом все, что произошло с того момента, как она восторженно неслась за гончими. Дружеский тон императрицы, ее красота, необычное удивление принца Рудольфа – все это привело Гизелу в полное смятение, так что она уже ни о чем не думала, ничего не понимала, за исключением того, что она в самом деле по душам побеседовала с императрицей Австрии.