буду, — вскинула она на меня мечущийся взгляд, и тут же отвела. — По-другому никак. Сорян.

— Да, я понимаю, — поспешила успокоить её я. — Ты за меня не переживай, я найду, где приткнуться. Всё равно на лето уехать хотела.

— Куда?

Я пожала плечами:

— Да так, по старым местам. Хотела сразу после твоего приезда, но…

— Что? Что, но?

Она была какая-то дёрганая, перевозбуждённая. Я бы даже спросила, не курнула ли она чего, но понимала, что это глупый вопрос. Верка не могла. Она жила целью забрать брата из интерната, и подставляться вот так глупо ни за что бы не стала.

— Да просто мне тут обещали заплатить за ночные дежурства. Глупо отказываться.

Говорить о том, что на самом деле я просто ждала её возвращения, чтобы перезанять и не высиживать бесценное время, было теперь бессмысленно.

— Ещё бы! — воспряла подруга. — Это же какие никакие, а деньги! А тебе же теперь и жить где-то надо, и что-то есть. А ещё директор из колледжа звонил, напомнил, что это последний год и скоро за корочку платить. Так что у тебя теперь каждая копейка на счету. А тут ещё я с дачей обламываю…

Я отмахнулась:

— Не проблема, Вер! Даже не думай! Хорошего, конечно, мало, но я-то выкручусь. Я больше за вас с Семёном переживаю.

— Слушай, — просияла вдруг она, — а мы ведь можем и новую квартиру одну на двоих замутить! Ты кредит возьмёшь для предоплаты, а выплачивать поровну будем. Ну и жить тоже. И нам с тобой хорошо, и опека пусть подавится!

— Да кто мне кредит-то даст? Я ж безработная и без регистрации!

— На счёт регистрации — сделаем временную, не проблема. А на счёт работы — я тебе хотела предложить к Толику на постоянку устроиться. Официально. Он интернет-торговлю замутил, ему курьер на доставку нужен. Кто-нибудь надёжный, из своих. А я, если надо, поручителем за тебя в банке пойду. Точно! Всё складывается! Верняк дело, Слав!

У неё аж глаза заблестели, а вот я, наоборот, сникла.

— Вер, я тебе сказать хотела… Тут такое дело… Короче, с Толиком я слегка конфликтанула. Ну, как слегка…

И я честно рассказала ей про клуб, про Гордеева, про то, как Толян с Дамиром припёрлись среди ночи, ну и остальное. Хотела подвести к тому, что и сама попала в непонятную ситуацию, но по большому-то счёту, ни в чём не виновата, и даже готова немедленно свалить, чтобы не доставлять ей проблем, но не успела дойти и до середины рассказа, как Верка вцепилась мне в волосы:

— Какая же ты сука! Я для тебя всё, а ты! Как ты могла!..

Отодрать её от меня сумел только подоспевший охранник. Он же выставил беснующуюся Верку на улицу, а я так и осталась сидеть в подсобке — в полном раздрае и с поцарапанным лицом.

Весь оставшийся день порывалась ей перезвонить, но не решалась. Однако это не значило, что не должна. Я была слишком многим ей обязана, чтобы закончить нашу дружбу вот так глупо. Словом, ближе к ночи всё-таки рискнула, но Верка трубку не взяла. Следующие несколько звонков тоже. А наутро её телефон вообще оказался выключен.

Я тут же напридумывала себе бог весть чего ужасного, что могло случиться с ней по моей вине. Вернее, по вине Гордеева, но не без моего участия. Поэтому утром, едва прибравшись у Махи, рванула на дачи.

Верки дома не оказалось, но первое же, что я увидела, войдя — распахнутая дверь «склада». В комнате пусто — нет больше ни одной коробки, ни одного пакета. Ну и что мне думать? Всё-таки ограбили, или подруга начала готовиться к продаже дома, и Толик сам забрал свой товар?

Набрала её — телефон всё так же выключен. Тогда я просто покидала свои немногочисленные шмотки в большую сумку и, оставив ключи от дома в тайничке под крыльцом, ушла. Нет, я не собиралась сливаться втихую — разрулить ситуацию с Веркой для меня сейчас было даже важнее, чем залечь на дно, но и возвращаться сюда больше не хотела.

Уже к обеду снова была в «Энимал-СПА» и даже полюбовно договорилась с Галиной, что скоро уеду до самой осени, но она всё равно «дорисует» к моей практике одну недоотработанную неделю. По дружбе. И для меня это было мега-важно! Хоть одной проблемой меньше! Даже настроение поднялось и, желая отблагодарить наставницу, я вызвалась сбегать за свежими эклерами и нормальным зерновым кофе в кулинарию на углу. А когда вернулась в Центр — в комнате для персонала меня поджидали двое ментов в штатском.

Глава 6

Большего страха я не испытывала, даже когда меня однажды, ещё в прошлой жизни, заловили дегенераты, подосланные врагами отца. И когда годом позже бежала в никуда уже от него самого. И недавно, когда, словно гром среди на целых три года прояснившегося неба, к губам неожиданно прижался холодный ствол Гордеева… Тогда всё это было на адреналине — он поджигал кровь безрассудной храбростью, придавал сил и дерзости выживать несмотря ни на что. Но полиция — это другое. Это страшно и… стыдно. Я даже не знала за что и куда меня уводят, но чувствовала, как разъедает спину настороженный, осуждающий взгляд Галины и охранника.

В машине ехали молча, в обшарпанное, многолюдное отделение Полиции заходили без объяснений.

— Ожидай, сейчас следователь подойдёт, — заводя меня в кабинет с дверями, дублированными изнутри железной решёткой, велел один из оперативников и ушёл. Правда двери не запер, а просто прикрыл.

Внутри кабинета было пусто и тихо, а снаружи наоборот, шумно. Сновал народ — и менты, и гражданские. Кто-то ругался, кого-то куда-то вызывали, приглушённо плакала какая-то женщина. Всё очень суетно, нервно и… удобно. Ладони снова вспотели от хлынувшего в кровь адреналина. И я, словно волчонок, почуявший лес, настороженно замерла.

А что, если мне тупо сбежать? Просто шмыгнуть за дверь, смешаться с толпой — и до свидания? Глупо? Как сказать. Кто знает, куда втянул меня этот Гордеев, например? Что, если это всё из-за него? И всё это время за мной следили вовсе не бандиты и тем более не Толик с Дамиром, а именно менты?

Крадучись приблизилась к двери, замерла, коснувшись ручки… А с другой стороны — если это с самого начала менты, тогда, пожалуй, лучше бы и мне не дёргаться. Просто рассказать всё что знаю, и всё. Чего мне скрывать-то?

…Кроме того, что уже который год живу и учусь по чужим