большие ожидания. Ему же всегда хотелось учиться там, где полно солнечного света, постоянно закатывают вечеринки и собирают полные стадионы восторженных зрителей. Там, где царят жизнь и энергия, чтобы он смог создать собственные воспоминания.

Прошлой осенью он ездил в Гарвард на собеседование для будущих абитуриентов, где встретился с тренером команды по лакроссу и прогулялся по кампусу. Эта поездка настроила его против поступления еще больше.

– Видела бы ты моего отца, – рассказывал он Клэр, приехав домой. – У него с лица не сходила дурацкая улыбка. А когда мы пошли посмотреть на тренировку… Вообще дурдом какой-то! Он за всю жизнь ни разу не спросил меня про лакросс, зато там, когда общался с тренером, изображал из себя яростного фаната.

– Ясно. Но что ты? – спросила тогда Клэр.

Эйден пожал плечами:

– Это не мое.

– Откуда ты знаешь?

– Просто знаю. Вот откуда ты знаешь, что хочешь учиться в маленьком колледже свободных искусств?

Клэр покачала головой:

– Просто знаю.

– Вот именно.

Он был прав, она понимала это. Только интуиция может подсказать, как выбрать тот случайный уголок мира, где ты с головой окунешься в по-настоящему новую жизнь. Клэр почему-то знала, что ей следует остаться на Восточном побережье, Эйден же всегда хотел отправиться на запад – это было бессознательное и нерациональное желание.

Однако его отец и слышать не хотел об этом, так что когда Эйден не поступил в Гарвард, он не мог скрыть разочарования. Ему всегда казалось, что его сын будет рад учиться там. Хотя ему следовало бы беспокоиться о том, рад ли будет Гарвард принять Эйдена.

Не совсем понятны причины отказа: оценки Эйдена были не блестящими, но вполне хорошими, учитывая, что он не прикладывал особых усилий. К тому же он был сыном выпускника да еще и пользующимся большим спросом игроком в лакросс.

И все же в Гарвард Эйден не попал.

Что его вполне устраивало.

Но он не сомневается, что если бы завтра уезжал в Кембридж, то его родители поехали бы вместе с ним, радостные и окрыленные. Однако он едет в колледж своей мечты, и едет один.

Эйден пожимает плечами, и рука Клэр соскальзывает вниз.

– Ты же знаешь, для них всегда был либо Гарвард, либо ничего.

– Но может быть, лучше все же попрощаться в аэропорту? – слишком жизнерадостно спрашивает Клэр. – Вряд ли ты будешь выглядеть таким крутым, если на первую же тренировку придешь в сопровождении родителей.

– Да ладно! – отзывается Эйден, чуть ослабив хватку на руле и ухмыльнувшись ей. – Я буду выглядеть крутым даже с плюшевым мишкой в руках.

Клэр не может удержаться от смеха. У Эйдена сейчас такой серьезный вид – в темноте выделяются большие глаза и совсем не видно веснушек. С этими рыжими волосами, круглым лицом и долговязой фигурой он и сам всегда чем-то напоминал Клэр плюшевого мишку. Из-за этого ей всегда удивительно было наблюдать за ним на поле, где он уворачивался или применял силовой прием, разворачивался или атаковал, быстро бежал, чтобы одолеть соперников и забить гол. Приятно наблюдать за ним таким – сильным, проворным и удивительно быстрым. Но она всегда чувствовала некоторое облегчение, когда в конце матча он снимал шлем и снова был просто Эйденом, раскрасневшимся, потным и счастливым от того, что смотрит на нее.

– Ты будешь крутым даже с двумя плюшевыми мишками, – уверенно говорит Клэр, похлопав Эйдена по плечу.

Чем ближе они подъезжают к озеру, тем внушительнее становятся особняки на огромных лужайках. Это совсем не похоже на их район, где участки размером с почтовые марки, а дома стоят стена к стене, так что кажется, будто эти виллы откуда-то из другой вселенной.

Клэр уже слышит шум волн с пляжа через опущенное окно машины. Эйден поворачивает на извилистую дорогу, ведущую к озеру. Они съезжают вниз, где нет ничего, кроме воды, песка и узкой полосы стоянки с несколькими машинами.

Припарковавшись, Клэр и Эйден идут по вымощенной камнями дорожке, мимо шатра с грилями и столиками для пикника и детской площадки, на которой в сгустившихся сумерках стоит тишина. Они направляются туда, где простирается широкой полосой грубоватый песок. Небо рассекают оранжевые прожилки, яркие на фиолетовом фоне, в воде золотятся последние лучи заходящего солнца. У Клэр перехватывает дыхание.

– Я буду скучать по этому, – говорит она, снимая сандалии. Эйден стягивает кроссовки, и они выходят к дуге пляжа. Они сходят с дорожки, и их голые ноги утопают в песке.

– Думаю, я буду довольно близко к воде, – говорит Эйден, когда они направляются к груде валунов, которые выступают из волн, монотонно накатывающих из озера на берег.

– Думаешь? – глядя на него во все глаза, переспрашивает Клэр. – Ты что, не смотрел на карту?

Эйден пожимает плечами:

– Мне показалось, будет лучше, если все это окажется сюрпризом.

– Все? Ты не прочитал ни одной ознакомительной брошюры?

– Посмотрел пакет по лакроссу, – отвечает Эйден, и пока Клэр ничего не успела сказать, бросает на нее суровый взгляд: – Ты прямо как мои родители!

– Так нечестно! – резко остановившись, говорит Клэр.

Эйден обнимает ее рукой за плечи, прижимает к себе, и они снова продолжают путь, тяжело ступая по мягкому песку.

– Прости, – шепчет он, прижимаясь губами к ее уху. – Я просто…

– Знаю, – отвечает она, обнимая его за талию.

Они вместе карабкаются по камням, осторожно ступая по вылизанной волнами скользкой темной поверхности, и, добравшись до любимого места, садятся рядом, свесив ноги.

Далеко в воде мигает огонек высокого желтого метеорологического буя, который установили здесь пару лет назад для отправки экологических данных в лабораторию где-то в штате Индиана. Из-за широкого основания, тонкого верха и датчиков, напоминающих глаза игрушки, он был похож на тонущего робота. Они с друзьями уже успели полюбить его и даже назвали Расти[7] после одного оживленного спора о том, как соленая вода влияет на металл.

Беспокойство за благополучие Расти стало одним из их самых любимых времяпрепровождений, а прошлым летом Скотти предложил доплыть до него и надеть на беднягу спасательный жилет или круг. Несколько человек согласились сделать это, но так как буй расположен довольно далеко от берега, никто из них все-таки не решился проплыть до конца, рискуя жизнью из-за шутки. И все же каждый раз, когда они приходили сюда, кто-нибудь рано или поздно вспоминал об этом предложении, и все начинали гадать, кто же все-таки спасет несчастного Расти.

Эйден, прищурившись, смотрит на буй, мигающий белым светом на фоне бледной линии горизонта.

– Придется ему какое-то время пожить без нас.

– Чувствую, он справится.

Эйден поворачивается, чтобы посмотреть