сидя, а не лежа, как многие. Последнее, что он видит, это те самые вороны. Они летают большими кругами над обледеневшей галицийской землей и каркают, будто отпевая одинокого героя.

А на расстоянии в тысячу пятьсот километров к северо-западу после смерти императора Франца-Иосифа власть унаследовал последний австро-венгерский монарх Карл I. Как новому главе династии, предназначенной править тысячу лет, ему передают все символы власти и войну… ожидается, что она будет победоносной.

Ничего страшного. Всего-навсего война.

Новые правители всегда наследуют какую-нибудь войну. Между тем Карл испуган. У него тоже есть свои храбрая и трусливая половинки. И подвластные ему народы, догадывается он, являются такими же. Он усмехается. Старается быть собранным на похоронах Франца-Иосифа и потом, на собственной коронации. Шагает по улицам Вены вместе с императрицей Зитой и маленьким эрцгерцогом Отто, однако не смотрит на окружающую толпу. Его взгляд блуждает по серым венским фасадам. Он видит лица своих подданных, прижавшихся к окнам, и они напоминают ему бесцветные тыквы. Он ни о чем не думает. Какие-то кони с черными султанами, черная свита в касках с черными перьями — все кажется ему похожим на черных ворон оттуда, из Галиции. Потом он стоит перед собором у подножия огромной горы из венков и цветов, принесенных обычными людьми. Уходит с похорон в сопровождении каких-то людей, пропахших влагой. Принимает корону и скипетр, но отказывается жить в покоях старого императора во дворцах Хофбург и Бельведер. Размещается в апартаментах, которые раньше занимали первые секретари двора. Они тоже кажутся ему слишком роскошными, но ему хочется спать. Он устал и должен прилечь.

Заснул он или нет — неизвестно. Но встает он бодрым и выспавшимся. В ночной рубашке садится на край своей кровати. Не хватается за колокольчик, не вытаскивает из-под кровати ночной горшок. Смотрит. Кто-то идет к нему в гости. Первым он узнает престолонаследника Рудольфа, покончившего самоубийством в прошлом, более красивом XIX веке. За ним входит покойная императрица Елизавета Баварская по прозвищу Сиси и в конце — изрешеченные пулями эрцгерцог Фердинанд и герцогиня Гогенберг. Плачут ли пришедшие? Стонут ли они? Нет. Они хотят что-то сказать ему, но голос им не подчиняется. Мертвенно-бледные, голые, очень плохо сложенные, со слоями сала, свисающего как мешки с их костей, они двигаются вокруг его кровати, но это его не путает. Он пытается по их губам прочесть то, что они хотят сказать ему. Но что это? У императрицы Елизаветы Баварской небольшой рот, но его артикуляция наиболее отчетлива. Карл пытается ее остановить, но она вырывается и продолжает вместе с остальными кружить вокруг его постели. Он должен дождаться ее и на лету понять движения ее губ, в то время как все танцуют этот вакханальный танец, постоянно вскидывая головы и поворачивая их так, чтобы он не смог понять ничего, срывающегося с их губ. Но ему нужно постараться. Они и так, как сатиры, повторяют один и тот же рефрен. Сейчас императрица Елизавета повернется, его губы хорошо видны. Она говорит… Что она говорит? Произносит какую-то дату: «Одиннадцатое ноября тысяча девятьсот восемнадцатого». Теперь он смотрит на другие губы. Да, Фердинанд повторяет то же самое, и герцогиня Гогенберг, и престолонаследник Рудольф. Это день, думает Карл, когда на него будет совершено покушение. Ничего другого. Все покойные вельможи предупреждают его об этом.

Он пробуждается, а может быть, это и не было сном? Сейчас рядом с ним никого нет. Он без размышлений хватает колокольчик. Требует, чтобы к нему привели какого-нибудь астролога. Самые лучшие находятся в Баварии. Их тысячи. Наверное, пооткрывали свои заведения на улицах и предсказывают солдатам и их матерям время смерти или счастливого избавления. Он требует самого лучшего, в то время как недавние подчиненные императора Франца-Иосифа растерянно переглядываются. Двое отправляются в подозрительный квартал Мюнхена и привозят оттуда одного мага, рекомендованного очень многими. Его зовут Франц Хартман, о себе он гораздо более высокого мнения, чем его окружение, для которого он просто «Грязный Франц». Хартман утверждает, что приобрел оккультные знания в Мадрасе, что в 1907 году вернулся в Германию, где только при помощи своей силы и вопреки злым языкам обеспечил себе место в теософском сообществе. Он считает себя первым, что бы ни говорили об этом другие. Называет себя Франц Баварский, как будто бы он какой-то князь. Его приводят в императорские покои, и «князь» Баварский внимательно слушает то, что император может доверить только ему. После этого астролог уединяется со своими натальными картами и прочими атрибутами. Через семь часов победоносно выходит из отведенной ему комнаты и радостно констатирует: «Ваше величество, на вас будет совершено покушение 11 сентября 1918 года, но вы его успешно переживете. Все остальное не должно вас беспокоить. К этому времени наши страны уже победят в Великой войне. Вам не о чем волноваться, уверяю вас».

Несколько дней спустя наступает Новый год. Карл I встречает его в белом дворце Бельведер. Его взгляд устремлен вниз по зеленой аллее, на город. Он окружен своими подданными, которые за его спиной едят и пьют, как будто делают это в последний раз. Даже генералы жадно запихивают в рот куски холодной индюшатины, еще не проглотив предыдущие. Однако он не слишком озабочен. Он не понимает, что даже высшие государственные служащие и военное командование недоедают. В канун нового 1917 года он даже слегка весел, безо всяких на то оснований, разумеется. Так последний австрийский император встретил новый 1917 год.

Этот новый 1917 год дядюшка Либион и дядюшка Комбес встретили в облаве. Десятки жандармов на велосипедах подъехали к их заведениям и начали арестовывать до смерти обиженных деятелей искусств как раз в тот момент, когда те провозгласили тост за свободу французского народа. Ни дядюшке Либиону, ни дядюшке Комбесу не было жалко этих уродов. Уже завтра заявятся те, кого выпустят из-под ареста первыми, а за ними последуют остальные, как только окажутся на свободе. Они интересовались, были ли облавы в других кафе или только у них. Они сразу же послали своих людей, чтобы проверить, происходит ли то же самое у конкурента, и те столкнулись на полпути между двумя заведениями. Хозяева вздохнули с облегчением услышав, что жандармы на велосипедах одновременно посетили оба кафе — и дядюшки Либиона, и дядюшки Комбеса. Значит, все в порядке. Это часть встречи Нового года, сказали они себе, и около трех часов ночи закрыли свои кафе.

Для актера Белы Дюранци Великая война закончилась в новом 1917 году, когда его в последний раз посетил император Франц-Иосиф. Император