то всё проскочит, как по маслу, а у меня всегда на мази всё, я всегда найду, с кем скорешиться. Да есть у меня уже, есть кому смазать и прихваты нужные защемить, не боись, пацан. Дочурка моя наследница бабла немерянного – нахрен бы мне сдалась эта малолетка, если бы не её бабки, которые мне обещали потом? Мне и мамашка её тоже нужна была только потому как если её обработаю – мне бабла отвалят. Хотя и трахалась она классно, классная шлюха была. Жаль, дочурка моя не пришла сегодня, я бы ей показал, как её мамаша с четырьмя мужиками разом отжигала, прикинь, да? И чего она ту штуку отдавать не захотела? Её по-хорошему просили, а она в отказ, нет, говорит, у меня и не дам. Пришлось применить спецметод для усмирения, а она возьми – и того, в петлю. Дура, отдала бы по-хорошему чего просили – и валила.

Дальше Константин сплюнул себе под ноги и почувствовал, как сжало болью виски, как запульсировал в глазах кровавый туман. Митя отшатнулся. Ставшее неподвижным, застывшее, лишённое выражения, лицо Константина сейчас показалось странно плоским, грубая деревянная маска, зато глаза продолжали сверкать дикой, безумной злобой и ненавистью. Константин выхватил из-под пальто пистолет, но направил с чего-то на пустую скамейку:

– А-а-а, морда черножопая! Думал, нашёл меня?

Пистолет дрогнул, начал смещаться в сторону от скамейки, но больше ничего Константин не успел. Подбегавшие со спины два мужика в бронежилетах – телохранители из «Грифона» – ситуацию оценили мгновенно. Один в прыжке повис на руке, уводя пистолет в сторону от людей и в землю, второй нанёс удар в корпус всем своим весом, стараясь подмять противника. Грохнул выстрел, пуля фонтаном взметнула снег и ушла в сугроб. Запоздало закричала какая-то женщина, не сообразив, что на самом-то деле всё уже закончилось. Пистолет отлетел в сторону, а стрелка уложили мордой в землю, сковав наручниками.

Софья, увидев пистолет, сразу упала в снег и перекатом ушла с линии огня, дальше готовясь прийти другу на помощь. Не понадобилась, и она как раз встала, отряхивая снег и собираясь успокоить белую как мел Марину, когда к ним, тяжело дыша, подбежал ещё один человек. Черноусый, с большим носом, шапка на бегу у него слетела, и чёрные пряди лохмато торчали в разные стороны. Софья его не знала, но «грифоновцы» явно были с ним знакомы, один его поприветствовал:

– Здравствуйте, Аристарх Данилович. Никак по вашей части клиент?

– Я – дурак старый, я тоже так и думал. И молодых людей подставил, осёл эдакий. Понял ведь, что ствол у него в кармане, но уверен был, что успею. Митя, я далеко был, что он тебе сказал?

– Его в скорую надо, он наширялся чем-то, вот за стволом и полез, глюки пошли. Какая-то странная дурь, нам про такую ни разу не рассказывали и не показывали. Я потому не сразу и распознал. Так-то он поначалу абсолютно адекватный вроде был, а потом скачком его и повело. Быстрее реанимацию надо, счас отходняк будет, как бы сердце не отказало.

– Понял.

Один из охранников, который перед этим как раз звонил в полицию, снова отошёл и начал названивать, сообщая, что задержанному понадобится срочная помощь реаниматолога. Митя же продолжил:

– Ещё, он, перед тем как за ствол хвататься, мне сказал, что шантажировал чем-то Валерию Ильиничну, мать Софьи. Она от этого с собой и покончила.

– Ни… себе… – не выдержал стоявший рядом «грифоновец». – Санёк, звони начальству. Скажи – не просто стрелок, пусть сразу операм скажут.

Сразу после этого позвонил перепуганный Андрей Викторович:

– Соня, с тобой всё в порядке?

– Со мной всё нормально, папа. Тут псих один в Митю чуть не попал.

– Мне сейчас позвонили и всё сказали. Так. Сейчас за вами приедет машина. Дмитрий отвезёт вас всех троих к нам домой, дальше все трое сидите и никуда нос не кажете. Если надо – хоть до самого утра сидите. Пока я не разрешу. Охрана будет и на улице, и в коридоре. Если что – при малейшем подозрении звать на помощь.

– Я поняла. И не переживай, у нас всё хорошо. Я далеко была.

Когда приехал Дмитрий, после недолгих раздумий Софья всё-таки ему призналась: встреча была не случайной. И передала свой телефон, где были записи разговоров, а также вкратце описала ситуацию с поддельной экспертизой. Дмитрий на это ничего не сказал, но его взгляд красноречиво говорил: была бы моей дочерью – всыпал по первое число так, чтобы неделю сидеть не могла. После чего отвёз всех троих домой к Медянским и оставил под охраной полицейского наряда и ребят из «Грифона».

Ожидание тянулось долго и тоскливо. Пробовали заниматься афишей, обсуждать концерт, даже смотреть телевизор – ничего не получалось и всё валилось из рук. Марина непрерывно думала, поцеловал бы её Митя или нет, если бы успел? Софья переживала, что подруге сильно влетит, хотя не она организатор их авантюры. Митя же переживал за них обеих. И когда клацнул замок входной двери, они восприняли это с облегчением: самая страшная кара сейчас казалась лучше пытки ожиданием.

Разговаривать сели за столом в зале, расположились как перед судьёй – Андрей Викторович с одной стороны, трое остальных с другой. Андрей Викторович посмотрел тяжёлым взглядом и с укоризной сказал:

– Ну ладно, Митя у нас мужик, героизм взыграл, захотелось своими руками злодея поймать. Не одобряю, но понять могу. – Митя виновато втянул голову в плечи. – Софья у нас ещё школьница маленькая, ветер в голове. Но ты-то, Марина, среди них самый разумный человек. Как ты-то повелась?

– Папа, она не виновата, это я всё. Я ей ничего не объясняла, попросила помочь...

–