Аня замерла, белая как мел, всё ещё не в силах поверить. Виктор как раз с трудом, но уже разогнулся – похоже, приложила его Софья грамотно и с учётом подсознательного опыта своей тени – и с ненавистью смотрел на девушек, шепча матерные слова, но еле слышно.

– Витя, ну скажи, что она ошибается, ну скажи, – всхлипнула Аня.

– Рискни, скажи, – ощерилась Софья. – После этого я сразу вызываю своих охранников, тебя упакуют и в полицию. Забыл, что нам обеим ещё шестнадцати нет, а тебе уже есть? Уголовка за секс с несовершеннолетней, а на зоне таких любят. Будешь главным петухом и любимой женой пахана. А мы сразу к директору, с записью и рассказом. И что ты сейчас делал, я тоже на видео записала. Вылетишь с волчьим билетом, я Аниному папе расскажу – он добавит. Ну или вариант. Захлопнул пасть и пошёл отсюда. Тогда мы тебя не знаем, ты нас не знаешь. Считаю до трёх. Раз. Два…

В отличие от своей жертвы, Виктор ни на секунду головы не терял, поэтому и после удара, несмотря на боль, соображал неплохо. Непонятно, какая у Софьи выгода свою одноклассницу сейчас самой поймать на крючок, но если он откажется – Медянская запросто устроит скандал. Сама-то она ничем не рискует. Аню при этом утопит? А она ей никто, наоборот, главная соперница. В полиции насчёт домогательств не поверят? Так одного влияния Аниных родителей плюс визита к директору по горячим следам хватит сломать ему жизнь. Если же сейчас уйти, то скандал уляжется, дальше слово против слова и без привязки по горячим следам даже запись видео с Аней ничего не докажет. Виктор считал себя умным, а значит он умеет проигрывать.

– Забирай… – дальше он всё-таки не удержался хоть как-то, но отыграться. – Эта сопливая шлюшка – твоя. Не знал, что ты розовая. Хорошо вам провести время вдвоём. И поторопись, пока она течёт.

Развернулся и зашагал прочь. Аня осталась стоять в шоке. Когда Виктор свернул за угол коридора, и стало слышно, как он спускается по лестнице, Аня плюхнулась на пол, прижалась спиной к стене и разревелась, причём плач всё сильнее превращался в истерику. Что с ней делать, Софья не представляла, но и не бросать же? С трудом заставила одноклассницу подняться, чуть ли не на себе доволокла до гардероба. Дальше они оделись и пошли на стоянку мимо равнодушного взгляда вахтёра – ну ревёт, мало ли что? Была бы одна, ещё поинтересовался бы, чего случилось, а так рядом и явно вместе с ней одноклассница, и вообще не первая страдающая в школе девчонка и не последняя. На улице опять был период морозов под тридцать, так что холод подействовал успокаивающе: сложно рыдать, когда слёзы на щеках моментально превращаются в ледяные дорожки. Когда Софья запихнула одноклассницу в машину, Аня лишь всхлипывала.

– Что случилось? – удивилась Марина, на секунду запнулась, вспоминая имя, и переспросила: – Аня, что случилось?

Аня нервно заикала и всхлипнула, за неё ответила Софья:

– Проблема. Не у меня, у неё. Её парень чуть не уговорил её на секс, причём оказалось, что он с самого начала планировал всё заснять. А потом записью её шантажировать. Я ему дала по яйцам и прогнала.

– Вот тварь! – гневно прокомментировала Марина. – Вам же пятнадцать всего, это же статья. Даже две статьи, причём лет на пять каждая. Мудак. Блин, прям натуральное кино получается, художественное.

– Он, похоже, это кино тоже видел. Очень расчётливая тварь, аж с октября к этому шёл и готовил. Начиная с истории про внезапную чистую любовь к Ане. Он кроме Ани и других пытался обрабатывать, даже ко мне подкатывал. Ему плевать было – кого. Со мной не прокатило, Аня оказалась самым слабым звеном. Уголовка, но это если всё всплывёт. А вот если умно шантажировать и умеренно давить, то жертва что угодно сделает, лишь бы не выплыло. Планы у него ого-го были, на несколько лет вперёд. Только обломилось всё.

Аня на этом коротком объяснении опять разревелась так, что у неё началась икота. Она бессвязно бормотала про какой-то чемодан и Новый год, но понять ничего не получалось. Марина укоризненно посмотрела на подругу:

– Умеешь ты успокаивать. На педагогическом тебе точно не учиться.

– А…это... ну да, – смутилась Софья. – Я просто ситуацию пояснить хотела.

– Лаконично, по-военному и по существу. Пояснила, вижу. Так, домой ей в таком виде категорически нельзя. Давай едем к тебе, тащим в ванную и сначала приводим в порядок.

– И у меня на кухне вроде успокаивающий чай оставался. Лучше любых лекарств, на себе проверено как работает.

Видимо, основная масса слёз вылилась по дороге до дома Медянских. Умыть лицо ледяной водой и выпить всего один чайник успокоительного – и Ане хватило, чтобы пусть всхлипывая, но говорить членораздельно.

– Витя меня уговорил Новый год с ним встретить. Сказал, у него родители куда-то на праздники уезжают, и мы сможем сами целую неделю вдвоём у него пожить. Я маме наврала, что на выходные у подружки заночую, а потом хотела сказать, что я ещё задержусь. А теперь она меня убьёт.

– Почему? – удивилась Софья. – Так и скажи, что передумала ночевать, и всё. И скажи, что с Витькой поссорилась.

– Я вещи собрала, – она всхлипнула. – Заранее чемодан втихаря от мамы, мне Витя посоветовал, и к нему перенесла. А если он теперь не отдаст? Он папе понравился, а теперь он чемодан принесёт, и папа меня убьёт.

– Ушлый, мерзавец, – процедила Марина. – Похоже, со всех сторон перестраховался. Он ведь сейчас этот чемодан вернёт,