Убытки были огромными, особенно пострадали вина и коньяки. Сплошное стеклянное месиво, запах как наутро изо рта после хорошей накануне пьянки. Склад опечатали, Эдельман сидел на его ступеньках, обсыпанный пылью, и плакал. Все сочувствовали ему: несчастный человек, все слышали, как он предупреждал Лейбзона, что пол не выдержит, умолял отказаться от затеи. Ноль внимания. Теперь расплачивайся, на старости лет – тюрьма? Но ни тюрьмы, ничего такого не было. Составили акты, что здание ветхое, старое, капремонт давно требуется. В этом сезоне как-нибудь выкрутимся, укрепим полы, новые подпорки поставим.

Своих рабочих на базе катастрофически не хватало. По разнарядке райкомов присылали на помощь сотрудников научно-исследовательских институтов. Но на склад БВГ их всё же боялись пускать, не дай бог что-то случится, лучше перебдеть, чем недобдеть. А вот заключённых женщин из одесской тюрьмы можно. На территорию въезжали два «воронка» с вооружённой охраной, женщин пересчитывали и спускали вниз, где они разбирали завал, спасали уцелевшие бутылки, мыли их, протирали и укладывали в новые ящики. Бой сваливали прямо у забора.

Мои новые начальники продолжали веселиться в компании с членами различных комиссий. Выпивка настолько застилала им глаза, что они не замечали, а может, старались не замечать, как растет число актов на списание продукции. Особенно по бумагам много разной хорошей выпивки побилось. В актах менялись только да ты, члены «независимой комиссии» и количество битой продукции.

Заключенным женщинам с удовольствием помогали грузчики. Кому, кому, а им доставалось, у них сегодня работы непочатый край – столько баб обслужить, подшучивал заведующий складом. Игорек, помощник бригадира, прихрамывает, ходить не может, яйца опухли. Куда-то с позором сбежал, но свято место пусто не бывает. У него объявился сменщик Жорик, который, кажется, никогда не просыхал, но в соцсоревновании грузчиков был далеко не последним, природа не обделила парня силой. Он смело в подвал полез, собственным телом закрыл амбразуру. Над ним смеялись: это ему не телят гонять в своей деревне, эти коровы кого хочешь сами загоняют, оголодали бабы без мужиков.

Артём, выяснилось, тоже был не промах, все старые ватники туда перетягал, винца с собой прихватил, наугощает сейчас тюремных красавиц.

– Фигу, он привык, что ему все даром дают, – рассеяла предположения заведующего кладовщица под смех и чоканье стаканов. – Что-то случилось, Вера? Заходи, коньячка выпьешь с нами или ликера? «Шартрез» очень вкусный.

Заглянувшая в каморку женщина была из АХО.

– Не. Я к Ольге, охранница меня попросила. Одна из осужденных говорит, что знакома с вами.

– Со мной? – я аж ручку выронила.

– Охраннице она сказала, что вы у них в Николаеве на судостроительном заводе студенческую практику проходили. А она там тогда главбухом была. Если так, можете поговорить с ней, охранница приведет.

– Это правда, в вычислительном центре, после третьего курса. Раскрасневшаяся заместительница Эдельмана вытащила меня на улицу и в упор спросила:

– Ты что, в институте училась? В каком?

– В нархозе.

– И за что вышибли?

– Никто меня не вышибал, я его закончила в этом году.

– Опана, с высшим образованием учётчицей, с какого х..? Тысячу раз моя бабка права. Мне нельзя врать, ну не могу я, всё обязательно вылезет наружу. Никакие тайны не могу сохранить.

– По распределению не поехала, куда-то надо было устроиться, вот сюда и пришла. Диплом могут забрать.

– От курвы! Дитё училось, и они диплом могут отнять. А что эта вертухайка от тебя хочет?

– Там в подвале женщина, у которой я практику проходила в Николаеве. Узнала меня. Она была главным бухгалтером.

От старшей кладовщицы несло перегаром так, что я отшатнулась. Она достала из кармана маленький баллончик, запихнула себе в рот. Зажмурилась, брызнула и, что есть силы, дунула мне в лицо запахом ментола.

– Заграница сраная придумала, а мы ее все хаем. Пшикаешь, и вони нет. Шо, есть ещё? Сейчас лимончиком закушу. Знаешь, если это она, то покормим. Жизнь такая: сегодня ты тут, завтра на ее месте можешь оказаться.

Из подвала сначала вылезла охранница, а следом женщина, замотанная в шерстяной платок, который она сняла с головы, повязанной белой косынкой.

– Вы меня помните? Вы у нас на заводе были.

– Конечно, только забыла, как вас зовут. Проходите, садитесь.

– Спасибо, я и так уже сижу, – она заплакала, вытирая слезы ладонью.

Признать в этой похудевшей пожилой женщине цветущую самоуверенную главную бухгалтершу практически было невозможно.

– Руководителем у вас был молоденький преподаватель. Фамилию запомнила – Диордица. Станислав Фёдорович, кажется. Мы с ним у вас экзамен принимали по вычислительной технике. Узнаете, я тогда была блондинкой.

– Не только помню, но еще долго, как вернулись в Одессу, о вас тепло говорили. Вы столько с нами возились, столько нам дали. Почему вы здесь?

– Пошла за компанию, – она оглянулась на охранницу – Раз мы увиделись, послушайте моего совета: никогда не соглашайтесь быть главбухом и вообще держитесь от бухгалтерии подальше.

– Я и не собираюсь. Хотите кушать?

– Нет, спасибо. Мне бы только позвонить домой детям.

Охранница не возражала.

У женщины так тряслись руки, что пришлось мне самой набирать межгород. С раза третьего я дозвонилась. Она плакала, задавала обычные вопросы детям-школьникам, а потом попросила меня, чтобы я продиктовала наш телефон и адрес. Завтра, наверное, их опять сюда привезут, может, муж подъедет повидаться, а если не случится – будет ждать звонка. Добрые люди разрешат поговорить.

Ранним утром на следующий день я заметила солидного мужчину с сумками в руках в окружении двоих детей. Мальчику на вид было лет пятнадцать, девочке не больше десяти. Сразу сообразила, кто они. Склад был ещё закрыт, Артём курил на цементной эстакаде, подложив под зад кусок доски.

– Привет! Вот приехали к твоей знакомой, спозаранку крутятся здесь. Ты бы, Ольга, завела их на склад к Валентине, с глазу долой, а то «воронок» вычислит, будут неприятности. Если её привезут, мы туда же, к Вальке, отведём. Она так вчера выла, душу всем вывернута.

Я уже знала, что он в молодости сам сидел. На базе, как послушаешь, все грузчики и, наверное, половина рабочих срок мотали.

Валентина ни слова не сказала, открыла им бытовочку и впустила. «Воронок» появился минута в минуту Артём вышел встречать, буркнул мне: «Что застыла, очнись, не маячь, без тебя управимся». Вокруг него целый день толпились люди, приехавшие повидаться со своими близкими, которых не видели уже давно, по нескольку лет. Молодец, отважный парень. Не побоялся собрать у арестанток телефоны и адреса родственников, успел кому позвонить, кому кто недалеко от Одессы жил, телеграмму послать. Подарил такое неожиданное свидание.