Себастьян видел, как мало-помалу истощается высокий дух, который ему удалось насадить в ложах. Это его тревожило. Он выяснил, что Месмер, изгнанный из Вены за шарлатанство (как он и предвидел), теперь священнодействовал в Париже. Туда-то Себастьян и отправился в сопровождении нового слуги, Ульриха, нанятого в Лейпциге, поскольку Франц, разумеется, был занят другими делами. Оказавшись на месте, он осведомился у маркизы д'Юрфе, не знает ли она, где Месмер демонстрирует свои таланты. Та ответила:

— У меня. Окажите честь принять мое гостеприимство. Он придет как раз сегодня, после ужина.

В салоне маркизы д'Юрфе собралось человек двадцать гостей, многие из которых нарочно напросились на приглашение, лишь бы посмотреть на кудесника, о котором говорил весь Париж. Себастьян узнал от хозяйки дома, что тут присутствует некая молодая женщина, жалующаяся на нестерпимые боли, и мужчина, удрученный стойкой бессонницей; оба надеялись воспользоваться чудесным лечением венского чародея. Наконец лакеи объявили о прибытии господина Месмера, и Себастьян увидел своего давнего ночного посетителя, вырядившегося самым странным образом: на нем был остроконечный колпак и длинная хламида черного шелка, расшитая каббалистическими знаками. Вылитый халдейский маг.

Цепкий взгляд медиума тотчас же приметил Себастьяна и впился в него. Себастьян кивнул, и Месмер приблизился:

— Граф, вы ли это? Я до сих пор храню воспоминание о нашей первой встрече и о вашем приеме. Рад снова видеть вас и продемонстрировать вам наконец достоинства животного магнетизма.

Себастьян ответил легким поклоном. Подошел лакей и спросил у Месмера, что тот желает пить.

— Ничего, — ответил тот. — Я принес питье с собой.

И он достал из складок своего одеяния хрустальную фляжку с какой-то бесцветной и, по-видимому, очень чистой жидкостью. Вода? Или алкоголь? Однако бледность целителя не склоняла к мысли, что он к нему пристрастен.

После недолгого обмена репликами и любезностями перешли к делу. Месмер приблизился к больной. Молодая женщина, лежавшая в шезлонге, покорно протянула ему руку.

— Что вас мучает, сударыня?

— Боли… Вот тут, — ответила та, очертив неопределенную область от желудка до паха.

— Постоянные?

— Нет, то накатит, то отпустит, сама не знаю почему. Сильнее всего по вечерам…

— Сейчас болит?

— Да, похоже, начинается…

— Хорошо, — сказал Месмер.

И обратился к маркизе д'Юрфе:

— Можно попросить, чтобы сюда принесли ушат с теплой водой?

Маркиза, готовая к любым причудам, лишь бы они развлекли ее гостей, ответила утвердительно, и через несколько минут, ко всеобщему удивлению, лакей принес требуемый предмет.

— Поставьте на пол, пожалуйста, прямо перед этой дамой, — сказал Месмер, указав на больную. Затем достал из кармана своего платья большой кусок металла, очевидно магнит, бросил его в ушат и помешал воду палочкой.

— Мадам, соблаговолите разуться и снять чулки, чтобы вы могли погрузить ноги в намагниченную воду. Это подготовит вас к лечению.

Дама принялась было возмущаться, но Месмер возразил, что это необходимо для лечения. Так что она подчинилась и опустила ноги в лохань. Все с любопытством следили за приготовлениями. Месмер сел на стул перед пациенткой и достал из кармана цепочку, на конце которой висел большой карбункул.[53]

— Чтобы магнетизм равно распространился между низом и верхом вашего тела, я попрошу вас сосредоточить взгляд на этом карбункуле, чья магнитная сила несравненна.

Камень раскачивался на цепочке. Пациентка смотрела на него, словно птица на готовую к броску змею.

— Вот, — сказал Месмер мягко, — теперь магнетизм растекается по вашему телу. Чувствуете ласковое тепло, разлившееся по вашим внутренностям?

Дама едва заметно кивнула.

— Через несколько мгновений вы ощутите его воздействие. Эта благотворная сила уравновесит жидкости в вашем организме и устранит беспорядок, который причиняет боли…

Себастьян отметил, что монотонный и успокаивающий голос Месмера, звучащий в почти благоговейной тишине, навевает сон.

— Чувствуете ли вы теперь гармонию, воцарившуюся в вас? Вы расслабляетесь, ваши боли рассеиваются. Скоро вы их забудете, они исчезнут, не оставив даже воспоминания… Только не сводите взгляда с карбункула, он поддержит в вас равновесие…

И так почти час. Гости под воздействием монотонных увещеваний мага сами чуть не впали в оцепенение. Взгляд молодой женщины стал до странности неподвижным. Казалось, что она не видит ничего, кроме карбункула.

— Ну вот. Скажите нам теперь, как вы себя чувствуете?

— Хорошо… Я чувствую себя совсем хорошо, — ответила та, и прелестная улыбка осветила наконец ее лицо.

Месмер кивнул. Среди внезапно очнувшихся гостей пробежал шепот. Маркиза д'Юрфе лишилась дара речи. Маг обвел свидетелей чудесного исцеления удовлетворенным взглядом и позволил пациентке надеть чулки и башмачки, что та сделала с воодушевлением, весьма отличавшимся от ее недавнего настроя.

Перешли к другому больному.

Опять ножная ванна, карбункул, монотонная речь в сочетании с вращательными движениями палочки. Самое необычайное состояло в том, что к концу сеанса человек, страдавший от ужасной бессонницы, и впрямь заснул в своем кресле. Слышно было, как он храпит.

Он не проснулся даже от поднявшегося вокруг восторженного гомона, где изобиловали слова «чудо», «тайное знание», «сила животного флюида» и тому подобные. Было около одиннадцати часов вечера. Себастьян рассудил, что достаточно узнал о фокусах Месмера. И откланялся, поблагодарив маркизу.

«Какой же секрет открыл Месмер?» — подумал он, когда Ульрих закрывал за ним дверь особняка Ноайлей. Ведь был же тут какой-то секрет. Этому отъявленному мистификатору и впрямь удалось открыть нечто, чем воспользовался Калиостро. Что наверняка укрепит успех сицилийца.

Себастьян лег в озабоченном настроении.

Но перед тем, как заснуть, решил, что секрет фокуса наверняка в ритмичном покачивании карбункула.

Да, именно оно притягивало внимание и замедляло работу мозга.

Он решил поэкспериментировать.

На следующий день Себастьян направился в гостиницу «Луидор» на Мясницкой улице, где обосновалась ложа Благотворения, прежде носившая имя святого Фомы. Обычное ежемесячное заседание должно было состояться в три часа пополудни, но Себастьян явился около двух часов, в надежде встретить там великого магистра Луи де Сен-Мартена, который чаще всего прибывал загодя, чтобы подготовить зал.