Снегопад усилился. Ветер раскачивал вагончик, и видимость, казалось, постепенно сходила на нет. Вагончик тряхнуло, и Сэм испуганно огляделась, прислушиваясь к ворчанью троса и ветру за окном. Встретилась глазами с Андреасом. Он смотрел на нее и чему-то иронически улыбался.

– Погода не так хороша, как хотелось бы, – сказал он, продолжая сверлить Сэм взглядом.

– Не лучший день для катания на катере, – ответила она.

Но банкир и бровью не повел.

Сэм отвернулась. И поинтересовалась:

– Вы занимаетесь яхтенным спортом, Андреас? Я думаю, Женевское озеро – прекрасное место для этого. Или для катания на катерах.

Она снова внимательно посмотрела на своего спутника, однако тот по-прежнему был абсолютно невозмутим.

– Я слишком много работаю, – произнес он. – Горные лыжи – единственный отдых, какой я могу себе позволить.

– Если бы я жила в Монтрё, то все время проводила бы на озере. Так хорошо в холодный воскресный денек погонять на катере. Вы со мной не согласны?

– Не знаю, – равнодушно бросил банкир, отворачиваясь к окну, словно разговор наскучил ему.

– Кажется, дядюшка Рэт из повести «Ветер в ивах» сказал: «Нет ничего – абсолютно ничего – хотя бы наполовину столь же прекрасного, как кататься по воде на лодке». Вы читали Кеннета Грэма?

– Не помню, вроде бы нет.

Она вгляделась в лицо Андреаса, пытаясь угадать его реакцию. О чем говорит язык его тела? Банкир слегка изменил положение: снова повернул голову к окну, чуть сильнее сжал кулаки. И сказал:

– Повыше в горах будет лучше. Думаю, мы поднимемся выше вон той тучи.

Сэм снова нервно огляделась, когда трос громко затарахтел на шкивах очередной опоры и вагончик качнуло. В окно она видела верхушки елей внизу.

«Погоди, будет и продолжение. Будет еще много чего. Очень много. Тебе еще предстоит падение с очень большой высоты».

«Да кто ты такой, Андреас, черт тебя возьми? Или дело во мне?»

Сэм опять посмотрела на его пальцы, потом на зеленый костюм, и что-то в этом костюме показалось ей знакомым.

Вагончик рывком остановился, начал раскачиваться. Сэм охватил ужас. От очередного порыва ветра качка еще усилилась. Снег и туман, казалось, стали еще гуще; она услышала скорбные завывания ветра в опоре, потом раздался противный хруст, словно бы металл рвали на части. А Андреас все ухмылялся. Ухмылялся, видя ее страх.

Вагончик бешено качнуло: раз, другой; потом движение вперед продолжилось. Где-то над ними снова раздался хруст, и вагончик опять дернулся. Сэм услышала громкий хлопок. На них упала темная тень, сердце у нее так и екнуло. Раздался еще более громкий хлопок, последовал жуткий рывок, и их повело назад.

Дверь с шипением и гулким ударом открылась, и банкир встал.

Слава богу, наконец-то приехали.

Андреас взял ее лыжи из багажника и теперь стоял в ожидании. Сэм поднялась на ноги и выпрыгнула из кабинки на землю. Раздался еще один хлопок – прибыл следующий вагончик, ударился о пустой, из которого они только что вышли.

– Спасибо, – сказала она и двинулась следом за швейцарцем к мужу, который стоял в очереди на выход.

Ричард повернулся к ним:

– Я думал, вы сядете сразу за мной. Представляете, оказался в вагончике, набитом немцами. Они ни слова по-английски не знают. Вы как, приятно поболтали?

– Твоя жена просто очаровательна. Очень начитанная дама.

Андреас опять улыбнулся Сэм, а она отвернулась, посмотрела на крышу посадочной платформы, на темные вращающиеся колеса механизмов, прислушалась к их грохоту и урчанию. Раздался еще один удар, известивший о прибытии очередного вагончика.

Сэм знала: оно здесь. В горах. Ждет ее.

– Сэм!

Она услышала голос Кена, эхом раскатившийся по горам, и вздрогнула, подняла голову, осмотрела склон, с которого только что съехала. Но никого не увидела. Никого, кроме Андреаса в его зеленом с отливом костюме. Банкир готовился к спуску, но ждал, когда она остановится и наверняка увидит его. Сэм посмотрела на Ричарда, однако тот, казалось, ничего не слышал.

Но почему?

Ведь звук был такой отчетливый.

Словно предупреждение.

– А вот и солнышко, – сказал Ричард.

Сэм кивнула и снова окинула взглядом склон. Хорошо хоть они сейчас находились с подветренной стороны. Солнце и впрямь пыталось пробиться сквозь тучи, словно сигарета, тлеющая под скатертью.

За последний час снегопад прекратился, да и туман начал рассеиваться. Андреас предложил подняться еще выше, на вершину ледника, чтобы уйти от непогоды. И он оказался прав. Сэм слышала гудение ратрака,[25] расчищающего ледник у нее за спиной, близко, совсем рядом; она повернулась, окинула взглядом красную громадину на гусеничном ходу, ее лопасти вращались, перемалывая снег. На борту машины крупными буквами было написано: «СНЕЖНЫЙ БАРС». На крыше ратрака мигал предупредительный оранжевый огонек, а его сирена завывала, издавая короткие монотонные звуки, словно ветер открывал-закрывал скрипучую дверь.

Андреас спрыгнул с вершины бугристой трассы, низко пригнулся, оттолкнулся лыжной палкой, выпрямил ноги, потом снова их согнул, сделал аккуратный поворот, слишком аккуратный, черт бы его подрал; снова выпрямил и согнул ноги, опять помог себе палкой, сделал еще один поворот, покатился вниз четкой, ровной змейкой, словно в танце; каждое его движение было подчеркнутым, как будто он проводил мастер-класс на склоне горы. Он направился вниз, прямо к вращающимся лопастям «Снежного барса», совершая четкие, ритмичные повороты, низко пригнув голову и двигаясь с неизменной скоростью.

«Словно и не видит ратрака, – испуганно подумала Сэм. – Вот ведь пижон несчастный».

Еще один поворот. Андреас прибавил скорости, уходя в сторону, потом снова направился назад – к ратраку.

Он мчался прямо на его вращающиеся лопасти.

Однако в последний момент сделал еще один крутой, невероятно стильный поворот, пригнулся, уклоняясь от столкновения, и теперь с демонической ухмылкой ехал навстречу Сэм.

Она попыталась уйти в сторону, лыжи ее скрестились, она потеряла равновесие, взмахнула палками.

Он затормозил, сделав резкий поворот, подъехал к ней, обдав холодным снегом.

Сэм больно упала на бок, услышала его громкий смех. Она уперлась палками в снег, помогая себе подняться. Лыжи стали разъезжаться, Сэм не удержалась и снова упала – теперь на спину.

«Ах ты, ублюдок!» Она сердито посмотрела на банкира, потом на Ричарда, который стоял рядом, сняв перчатки и ковыряя в носу.