Мы вышли в синей гостиной резиденции. Мидьяр хлопком зажег свет, развернулся ко мне, скрестил руки на груди и задумчиво оглядел с ног до головы.

Я виновато потупилась и машинально теребила кончик косы. Стыдно-то как…

– Давай присядем, что ли? – тихо рассмеялся Ярр.

Не последовать предложению было невозможно, так что я опустилась в кресло и, состроив самое жалостливое выражение лица, подняла глаза на Искусника.

По его лицу, как и всегда, ничего толком не поймешь, но золотые звезды в синем небе глаз и янтарная медь волос, расплескавшаяся по плечам, внушали оптимизм. Судя по всему, волшебник в хорошем настроении. Но тогда всплывает другой вопрос: чему радуется? Вроде ничего оптимистичного не случилось.

– Да не трясись ты так! – расхохотался Хранитель Грез. – Нагоняй от Лира получать будешь, а вот я просто физически сейчас на воспитательную акцию не способен. Повеселила ты меня знатно, Аля! Давно такого представления не видел!

– Эмм… – ошеломленно протянула в ответ.

– А что тебя удивляет? – уже спокойно спросил Мидьяр, поправив ворот разноцветной лоскутной рубашки. – Я – ленейри, а мы всегда ценили все оригинальное. А ты сегодня отличилась!

– Ну спасибо, – тяжко вздохнула я. – Я за это «оригинальное» от остальных твоих коллег получу, еще и от «дяди» нотация будет. И это как минимум.

– Кстати о дяде, – посерьезнел Ярр. – Что ты кричала, когда на плече у него висела? Какая спальня?

– Да перепутал он… – Я слегка покраснела.

– Ага, – внимательно посмотрел на меня музыкант. – И все? Сразу осознал ошибку, извинился и ушел?

– Да. Извинился и ушел, – честно подтвердила я. Не совсем сразу, конечно, но такими подробностями с Искусником делиться как-то не хочется.

– Ну хорошо, – протянул Ярр. – И все же вернемся к твоему неподражаемому выступлению. Немного поясню свою реакцию. – Искусник откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза.

От движения часть солнечных косичек, выпущенных из сложной прически, скользнула по тонкому батисту рубашки. Я невольно залюбовалась. Красиво…

Потом осознала, что он сказал, и приготовилась слушать. Ярр – это всегда интересно. А уж если на него находит лирическое настроение, то цены Искуснику нет!

– Слушаю.

– Как ленейри и Хранитель такой стихии, как Грезы, я считаю самым лучшим средством для снятия стресса естественную встряску организма. Ровена, как фейри, мое мнение разделяет. Ты была на взводе не только из-за покушения, но и из-за силы. Обмен всегда вызывает гормональный всплеск, а в данном случае ты еще и многовато взяла. – Ярр кинул на меня внимательный взгляд из-под золотых ресниц. – Если учесть, что ты после этого эпизода пришла в норму, цену в виде моральных травм Хора и Пламенеющего, в которых ты кидалась тарелками, я считаю приемлемой.

– А разве я не бросила тень на славное имя лорда Алира Хора?

– Он переживет, – снова рассмеялся Ярр. – Тем более Хор никогда не был образцовым дворянином и в свое время тоже немало сделал для того, чтобы это самое славное имя не сверкало снежной белизной.

– Такая бурная юность? – с улыбкой спросила я.

– Более чем, – покачал головой Мидьяр и поднялся. – Сейчас ступай спать. Завтра будет тяжелый день.

– А как же Мари? – нахмурилась я, вспомнив про оставленную в таверне подругу.

– Они уже тут, – улыбнулся Ярр. – С ней была Ровена.

– Тогда все хорошо. – Приняла предложенную руку и встала. – Спасибо, Ярр. За поддержку спасибо.

– Кто я такой, чтобы рубить крылья? – по-доброму улыбнулся мужчина.

– Спокойной ночи, – ответила тем же я.

До спальни добиралась перебежками, опасаясь, что из-за любого угла со злодейским хохотом выскочат закиданные тарелками Хор и Пламенеющий. То, что в резиденции ни того ни другого быть не могло в принципе, мой упившийся веселящего «Лета» организм осознавать не желал.

Потому я, слегка пошатываясь и тихо хихикая, кралась по коридорам и о такой мелочи, как проживающие в замке Хранители, забыла напрочь.

Когда я сворачивала в коридор, ведущий к моей спальне, уже относительно пришла в норму. Убедила себя, что никаких неприятных встреч мне не грозит, но вдруг врезалась в чье-то тело. Тело столкновение выдержало. А я нет. Все же девушка – это раз, не совсем… хм… здоровая – это два. И могу я хоть раз в жизни упасть к ногам красивого мужчины? Тут все мужики красивые!

– Леди, – зловеще раздалось над головой, – мне, конечно, льстит такое положение дел, но я крайне рекомендую вам подняться.

– А зачем? – Чувства самосохранения и достоинства взяли бессрочный отпуск и весело унеслись в неведомые дали. Остался только авантюризм. А он до добра еще не доводил. – Мне и тут неплохо. И вообще… Отойди, что ли, – ползти мешаешь.

– Что-о? – шокированно выдохнул Лирвейн. – Леди, вы что пили?

– А чего только мы не пили! – весело хихикнула я. – И силу мы пили, и «Лето» мы пили. А вы бы с дороги, что ли, сва… сдвинулись, многоуважаемый Хранитель Воды!

– Леди Александра! Это уже ни в какие рамки…

Но с дороги отошел. Вот он, авторитет, оказывается!

– Ну почему же, – пробормотала я, прикидывая расстояние до своих дверей и размышляя, стоит ли вставать или на четвереньках быстрее будет. – Как тебе что-нибудь сделать, так все хорошо, а как ее высочество захочет прогуляться на четырех конечностях, так «это ни в какие рамки»!

– Что ты имеешь в виду? – Хранитель решил все же снизойти до моего уровня и присел на корточки.

– А то ты не понял? – решила прекращать ломать комедию, оперлась на плечо Хранителя и приготовилась вставать. Лирвейн было дернулся подняться, но я шикнула: – Куда?! Сиди смирно! Мне надо вста-а-ать.

Встала. Ой какая я у себя молодец!

– Аля, что за комедию ты тут ломала? – Лир полюбовался на мою ровную и, надеюсь, изящную походку и справедливо заподозрил, что его дурят.

– Ну… – Грациозно повернулась к нему возле заблаговременно приоткрытой двери и задумчиво проговорила: – Вот тебе весело?

– Не особо, – процедил блондин.

– А мне весело! – сверкнула глазами я. – Причина? Причина! Спокойной ночи!

И пока он не успел все это переварить, быстро шмыгнула за дверь и крепко ее заперла. Постояла с минутку, разглядывая комнату, и задала риторический вопрос:

– Ну не дура ли?

Тишина, естественно, не ответила, и я отправилась спать.

Следующее утро началось ближе к обеду, и, что самое примечательное, меня никто никуда не гнал во имя высоких целей. Правда, насладиться умиротворением в душе и солнечным днем за окном я не успела. Видимо, здравомыслие имеет прямое отношение к наличию в организме излишков силы вообще и веселящего «Лета» в частности.