— Мне очень жаль, Тая, — мягко отвечаю. — Но ведь многое в жизни можно изменить. Тебе точно только воды?

— Да, пожалуйста. — Все-таки она нервничает намного больше, чем мне показалось сначала. И тем не менее это совсем другой человек, чем еще месяц назад.

— Можно, но не все. Здесь я уже точно никогда не стану хозяйкой. — Она осматривает гостиную, когда я возвращаюсь с графином воды.

— А хотела бы? — Сажусь в кресло напротив Таисии и вижу, как она недоуменно приподнимает брови. Ну слава богу!

— Я его люблю как брата, у нас никогда ничего не было…

Взгляд у Таи такой, словно я ее в кровосмешении обвинила. Мне даже стало чуточку неловко.

— Ты, наверное, знаешь, мы вчера подписали документы, — после небольшой паузы продолжила она. — Мне так страшно. Дима говорит, что для меня ничего не изменится, но так не бывает!

— Если он тебе сказал, что не изменится, значит так и будет. — Пожимаю плечами. — Это же Дымов.

Тая беспокойно улыбается, кивает головой, но на самом деле она напугана.

— Дима тебя очень любит, Тая. — Она вздрагивает от моих слов. — И не даст тебя в обиду, в этом смысле ничего не изменится.

Дядя Таисии пошел на сделку со следствием и, как сказал на днях Дымов, получил всего четыре года тюрьмы. Золотов неделю назад женился на беременной дочке полковника МВД и готовится скоро стать счастливым отцом. Или не очень счастливым, тут я не знаю.

А вот Виола… Двоюродная сестра Таисии лечит нервный срыв в дорогой частной клинике, куда ее отправил… Дымов. Все-таки ее зависимость от мужа оказалась за гранью разумного — Виола не смогла смириться с разводом, да еще и с Таей не проканало. В итоге ни мужа, ни денег. Никогда не думала, что такая, как «вобла», может попытаться наложить на себя руки. После того как ее отца обвинили в мошенничестве, все друзья-подружки мигом захлопнули перед ней все двери. Она оказалась выброшенной из привычной жизни. Наглоталась таблеток и позвонила Золотову в день его свадьбы, но Леха ей даже не ответил... Она и к Таисии пыталась прорваться, но та уже сменила номер, Дымов в это время летел в Москву из Италии… Виоле пришлось спасать себя саму и звонить в скорую.

Ей точно не до Таи будет, да и, глядя сейчас на девушку, я уже не так уверена, что ее можно будет легко забрать под опеку. Конечно, я не врач, просто вижу изменения в ней, но Дымов говорит, что Тая только в самом начале пути. И пока неизвестно, пройдет ли она его.

Очень хочу верить, что пройдет.

— Я пришла сказать, что решила пока остаться здесь, в России. Я не уеду обратно в Италию, Петра. Мы будем часто встречаться, возможно, я куплю себе квартиру недалеко отсюда. Большую квартиру, не апартаменты.

Она прямо смотрит на меня, пытаясь прочитать на лице реакцию. Я же за этот месяц тоже очень многое поняла, наблюдая со стороны, как Дымов разруливал всю эту непростую ситуацию, из которой, как долгое время казалось, вообще нет выхода.

— Ты — часть жизни Димы, близкий человек, конечно, мы будем часто встречаться. Ведь я тоже никуда не денусь.

— Вы поженитесь? — в лоб спрашивает Тая. Как и раньше, границы она пока не чувствует. Или считает себя вправе задавать такие вопросы.

— Я не знаю, — честно отвечаю. — Мы не говорили об этом. Да как-то не до этого было, не находишь? Дима решал твои проблемы...

Видимо, мои слова прозвучали резковато. Я не хотела ее обидеть, но вижу боль в глазах. Да, видимо, ей еще многое предстоит пройти, чтобы избавиться от прошлого. Дымов, как обычно, прав.

— Тая…

— Все хорошо, правда. Я в порядке. — Обнимает себя за плечи и молчит.

— Слушай, Дима мне не все рассказывал, вообще велел не лезть в ваши дела, но я знаю, что парень, который тебя шантажировал, уже задержан. И все записи найдены. Это не мое дело, но ты ни в чем не виновата.

Шантажистом оказался старший брат того подонка, в которого Тая влюбилась, когда ей было восемнадцать. Разбирал вещи и наткнулся на видео, вот и решил подзаработать, был уверен, что Таисия не расскажет «мужу». 

— Это тебя не касается, Петра. Хорошо? — чуть громче, чем обычно, проговорила она. — Я сюда пришла не за этим. Просто хочу, чтобы ты знала: даже если вы поженитесь, я никуда не исчезну.

Вижу, она немного зациклена на этом. Хотя я уверена, что Дима ее как мог успокаивал.

— Ваш развод и правда ничего не изменит в ваших отношениях, я уверена. И я уж точно не буду лезть. И… спасибо тебе, что согласилась развестись… это дорогого стоит.

Таисия встала с дивана и сделала несколько шагов к двери.

— Прости за то, что ворвалась к вам тогда… Диму никогда не волновало, что мы формально женаты, он и меня научил к этому относиться как к юридической необходимости. Потом появилась ты, и вдруг все изменилось, я испугалась... Я до сих пор боюсь его потерять, но раз ему теперь важно… я не могла поступить иначе.

Два месяца спустя

— Эмили, солнышко! Беги скорее, крестный уже приехал! — Голос Надежды Громовой, жены нашего вице-мэра и мамы юной именинницы, звучит чересчур бодро. Сама же Надя неловко поглядывает на меня. 

— Точно? — откуда-то сверху доносится капризный голосок. — Если он с рыжей феей, то я не спущусь!

Чувствую, как стоящий рядом Дымов напрягся. Надежда виновато улыбнулась и заторопилась вверх к дочери.

— Петра, извини, пожалуйста. — Она оглядывается на меня, уже стоя на лестнице и придерживая подол своего элегантного вечернего платья. — Эмили еще слишком маленькая, и она очень любит Диму.

— Понимаю, я тоже очень люблю Диму. — Широко улыбаюсь в ответ. — И тех, кого Дима любит, я тоже люблю!

Последние слова ударяются в спину Надежды, но произнесены они были не только для нее.

— Проходи, пожалуйста, на веранду, а я буду скоро. — Дымов вручает мне подарок, который мы на пару вчера выбирали этой мелкой поганке, а сам вслед за Надеждой идет на лестницу.

— Ты уверен? — Прижимаю к груди блестящую коробку с огромным атласным бантом наверху. — Дим, она еще ребенок, да и… у нее сегодня день рождения.

— Ага! И можно один раз в году не устраивать концертов всем вокруг.

Эмили меня не любит, это факт. Более того, мелкая фурия оказалась еще и злопамятной. Примерно месяц назад я ее снова увидела — второй раз в жизни, и кто бы мог подумать, что она меня узнает. Узнает в девушке, пришедшей под руку с ее крестным, ту самую «ненастоящую» фею с ее прошлого дня рождения, которая забыла надеть крылья. 

Позднее Надежда проговорилась, что Дымов впервые пришел к ним в дом не один. Эмили всегда считала Диму своей собственностью, вот и закатила скандал, Дымов тогда взял ее за руку и отвел в детскую. Что он там говорил ребенку, я не знаю, Надежда, которая тоже была с ними, лишь отшутилась на мой вопрос. Эмили потом вернулась вместе с Димой в общий зал, где гости отмечали очередную годовщину свадьбы ее родителей. Девочка больше не ревела, но весь вечер старалась не выпускать Дымова из поля зрения. Со мной под конец даже почти вежливо попрощалась. Я, наивная душа, решила, что инцидент исчерпан. Поэтому, когда Надежда пригласила нас обоих на день рождения Эмили, я не ждала нового скандала.