– Нужно во всем соблюдать порядок, – заметила она. – Вам знакомы эти слова: «Посеешь мысль – пожнешь поступок. Посеешь поступок – пожнешь привычку. Посеешь привычку – пожнешь характер. Посеешь характер – и пожнешь судьбу»?

Элен промолчала, поняв завуалированный упрек. Вслед за мисс Уоррен она вошла в Синюю комнату. Поскольку от белой груды белья на кровати не шел оглушительный храп, Элен сделала вывод, что леди Уоррен действительно спит.

«Надеюсь, ее не напичкали снотворным», – с опаской подумала она.

Воздух кисло пах гнилыми яблоками и тряпьем. Мисс Уоррен с отвращением вздрогнула.

– Неподготовленный человек не вынесет здешней атмосферы, – обронила она. – А мне пришлось сидеть тут целый день. Даже голова разболелась. Поэтому я, в отличие от вас, ценю труд сестры Баркер.

Элен поняла, к чему клонит мисс Уоррен.

«Значит, в случае чего она займет сторону сиделки», – решила девушка.

Ее поразило, с каким тактом мисс Уоррен постучалась в дверь гардеробной комнаты.

– Можно войти? – спросила она.

Сестра Баркер ответила утвердительно. Она сидела, вытянув ноги, и курила. При виде хозяйки она положила сигарету в пепельницу и нехотя встала.

– Извините за беспокойство, – обратилась к ней мисс Уоррен. – Только хотела узнать, как обстоят дела с леди Уоррен? Не слишком ли с ней много хлопот?

– Она совсем не хотела пить успокоительное, – ответила сестра Баркер. – Но мы быстро договорились.

– Тогда желаю вам спокойной ночи.

– При таком ветре? Нет уж. Я спать не буду, как и все остальные.

– Что значит «как и все остальные»? – удивилась мисс Уоррен. – Я иду спать. Профессор, скорее всего, проспит до утра, он переборщил со снотворным.

Сестра Баркер презрительно хмыкнула:

– Попросил бы меня – я бы ему рассчитала дозу.

– Вряд ли он обратится к женщине за тем, с чем может справиться сам, – сухо сказала мисс Уоррен. – Должно быть, он понимал, что делает. Ему нужен отдых: все-таки от него зависит столько людей.

Сестра Баркер пропустила мимо ушей этот намек на то, откуда берется ее собственное жалованье. В глубоко посаженных глазах загорелся фосфорический огонек, отчасти тревожный, отчасти злорадный.

– Странно, – заметила она. – Складывается ощущение, будто кто-то расчищает себе дорогу.

Элен заметила, как во взгляде мисс Уоррен мелькнул панический страх.

– Это невозможно, – сказала она. – У всех событий есть логическое объяснение, взять хотя бы этот скандал с мистером Райсом, моим племянником и его женой. Все они ушли из дома, потому что я выставила на улицу собаку.

– Нет, нужно копать глубже, – заявила сестра Баркер. – Райс знал, что вы ненавидите собак?

– Да.

– Вот. А кто ему рассказал о продаже щенка?

Элен слушала, холодея от страха. Неужели цепь событий кажется ей закономерной просто потому, что она видит лишь очевидное? Откуда на самом деле тянется эта история? Чей злой гений положил ей начало?

Тут к ее радости мисс Уоррен оборвала сиделку:

– Можно сколько угодно строить догадки, но это бесполезно. По чьему злому умыслу я забыла завинтить крышку баллона?

Элен чуть было не рассказала истинную причину этого происшествия, но вовремя осеклась: нельзя предавать доверие миссис Оутс. Она безрадостно слушала, как сестра Баркер продолжает подливать масло в огонь.

– Теперь нас всего трое, – сказала та.

– Четверо, – с гордостью поправила ее Элен. – Оказывается, миссис Оутс перебрала совсем чуть-чуть. Я привела ее в чувство. Она протрезвела.

Мисс Уоррен и сиделка уставились на девушку.

– Судя по всему, – задумчиво сказала мисс Уоррен, – вы вполне можете сами о себе позаботиться.

– Я занимаюсь этим всю жизнь, – ответила Элен.

– Мисс Кейпел, я уверена, что вы найдете выход из любой ситуации, – продолжала мисс Уоррен, – но, раз уж спать вы не идете, мне будет спокойнее, если вы останетесь с миссис Оутс.

Измученная до полусмерти волнением и страхами, Элен всей душой обрадовалась этому проявлению заботы со стороны хозяйки.

Когда она вернулась на кухню, миссис Оутс все еще сидела за столом, но пребывала в сравнительно бодром расположении духа. Она погрозила девушке пальцем, и ее глаза засияли прежним добродушием.

– Подкрадываться вздумала? – спросила кухарка. – Хочешь меня подловить? Знай, что я стреляный воробей, меня так просто не проведешь.

– Напряжение нарастает, – важно объявила Элен. – Профессор покинул сцену.

Миссис Оутс не слишком встревожилась, услышав ее рассказ о происшествии со снотворным.

– Да и ладно, – буркнула она. – От него и так толку мало: знай сидит у себя в кабинете и думает.

– То-то и оно, – вставила Элен. – Без него мы как без головы.

Очевидно, эта же мысль посетила сестру Баркер: немного погодя та величественно вошла в кухню, словно королева, которая на время отложила свой скипетр.

– Я подумала, нам следует договориться, – предложила она. – Кто будет за главного в отсутствие хозяина?

– Разумеется, хозяйка, – отозвалась миссис Оутс.

– Она не в состоянии. У нее слабые нервы. Поверьте, я знаю, что говорю.

– Я буду подчиняться только ей, – вставила Элен. – Она меня нанимала, она платит мне жалованье.

– Да вы только послушайте! – Миссис Оутс захлопала в ладоши. – Как заговорила невеста врача!

– Я не знала, что вы помолвлены с доктором Пэрри, – заметила сестра Баркер.

– Ни с кем я не помолвлена, – поспешно ответила Элен.

Несмотря на деликатность вопроса, сестра Баркер не смогла обойти его стороной.

– Вы подходите ему по росту, – заметила она. – Удивительно, что мужчины всегда выбирают низких женщин. Это указывает на недостаток интеллекта. Они знают, что размер мозга примерно соответствует росту, и не хотят иметь дело с интеллектуальной ровней.

Эти слова вывели Элен из себя; получив скудное образование, она весьма чутко реагировала на любые замечания в адрес ее ума.

– А может, они попросту считают нас более привлекательными?!

Сестра Баркер трясущимися руками зажгла сигарету.

– Вы нарочно меня унижаете, – сипло проговорила она. – Это неразумно, вам так не кажется? Очень скоро вы останетесь со мной наедине.

– У меня еще есть миссис Оутс, – напомнила ей Элен.

– Неужели? – Сестра Баркер зло усмехнулась. – Я бы на вашем месте на нее не рассчитывала.

Яростно пыхтя сигаретой, она тяжелой поступью вышла в холл.