– Метта! Метта, ты здесь?

Оруженосец недоуменно вскинул бровь. Я пожала плечами, осторожно приоткрыла дверь и проскользнула в опочивальню. У камина, освещенная тусклым мерцанием догорающих угольков, сидела обнаженная Катрин, обхватив себя за плечи и тихонько всхлипывая. Я поспешно завернула ее в халат и крепко обняла.

– Ваше высочество, успокойтесь! – ласково сказала я и отвела ее под занавешенную арку в молитвенную комнатку, мимоходом бросив взгляд на брачное ложе. Сквозь задернутый полог слышалось тяжелое дыхание – молодой супруг крепко спал.

В скудном свете лампады, стоящей у распятия, мы сели у переносного алтаря. Я достала из рукава платок, протянула его Катрин и зажгла восковую свечу.

– Что произошло? Вам больно?

Она помотала головой.

– Нет, нет, Метта, ничего подобного, но я не знаю, как быть. Мне нужен твой совет.

Я решила, что пыл короля Генриха не испугал принцессу, и вопросительно взглянула на нее.

– Даже не знаю, как сказать… – прошептала она. Хотя Генрих сопел ровно и размеренно, мы с Екатериной беседовали негромко, опасаясь его разбудить.

– Начните с начала, – предложила я. – Что случилось?

– Мы немного поговорили, – вздохнула она. – Он ужасно рассердился на своего брата и на мою мать. Понимаешь, он не привык быть предметом насмешек, и это привело его в ярость.

– Да, могу себе представить. Так что же он сделал?

– Он вскочил и заметался по опочивальне, проклиная традицию постельного ритуала и называя его варварским. Потом налил нам вина. Я сделала глоток, а Генрих залпом осушил две чаши. Наверное, хотел успокоиться.

Сердце у меня замерло. Король Генрих залпом выпил полкувшина вина! Понятно, почему он так крепко спит.

– И что? Успокоился? – спросила я, хотя уже знала ответ.

– Да, – кивнула принцесса с улыбкой. – Генрих лег рядом со мной, собираясь исполнить свой супружеский долг, но его величество тут же сморил сон. – Екатерина тихонько захихикала. – Представляешь, король захрапел!

Желая проверить, как там король Генрих, я прижала палец к губам, прокралась в опочивальню и осторожно приоткрыла полог. При свете догорающих углей я разглядела среди смятых простыней спящего короля. Глубокий сон смягчил суровые черты. Генрих лежал на боку, прижавшись изуродованной щекой к подушке. Приоткрытый рот делал его похожим на подростка. Я облегченно вздохнула. По счастью, маковый отвар не принес большого вреда крупному мужчине. Похоже, король спокойно проспит до утра.

Екатерина опустилась на колени перед алтарем, но едва я вошла, перекрестилась и повернулась ко мне.

– Я молилась Богородице, хотя вряд ли Святая Дева мне в этом поможет. Что делать, Метта? Вспомнит ли Генрих, что так и не совершил брачного обряда? Надо пачкать простыни кровью или нет?

Я прекрасно понимала, что если новобрачные не предъявят двору неоспоримых свидетельств исполнения супружеского долга, о короле поползут слухи, которые уязвят его гордость. На простыне должны остаться следы крови – доказательство девственности принцессы, ставшей супругой короля.

– По-моему, это необходимо, – решительно ответила я. – Я не знаток мужчин, но если вы заверите его, что он сделал все, что положено, то он не усомнится. Скажите ему об этом смущенно и скромно, ваше высочество. Без слез и истерик, немного застенчиво. У вас получится.

– Ах, я умею изображать милую скромницу, ты же знаешь, – с улыбкой кивнула Екатерина.

– Разумеется, ваше высочество, – усмехнулась я. – Вы нашли пузырек?

– Да. Погоди, я сама все сделаю и отдам его тебе.

– Мазните нижнюю простыню, совсем немного, как если бы у вас начались регулы.

– Ох, я сегодня не усну, Метта, – вздохнула она. – Я так боюсь, что скажет Генрих, когда проснется!

– Вам нужно отдохнуть, ваше высочество, – возразила я. – Выпейте вина.

– Думаешь, поможет? – Екатерина пристально взглянула на меня. – Кстати, не забудь унести и вымыть кувшин и чаши.

– Обязательно! – смущенно ответила я. – Вымою кувшин и принесу вам еще вина.

– Только не шуми, – предупредила она. – Если разбудишь Генриха, тебе не поздоровится!

Я выплеснула остатки вина на улицу через отхожую нишу в стене гардеробной и ополоснула кувшин. Когда-то моя матушка, выпив слишком много макового отвара, отошла в мир иной. Я в страхе схватилась за шею, будто чувствуя на ней веревку палача. Одно дело – успокоить испуганную невесту, а совсем другое – отравить короля Англии. Меня легко могли обвинить в государственной измене и в покушении на королевскую жизнь. Хорошо, что на этот раз все сложилось удачно. Мне повезло.

Проходя с пустым кувшином мимо занавешенной кровати, я прислушалась к мерному дыханию новобрачных и, не в силах удержаться, слегка отвела полог и заглянула в щелку. Волосы Екатерины, поблескивая в угасающем свете огня, золотой волной разметались по подушке, несколько прядей лежали на вытянутой руке Генриха. Перед самим Господом я бы засвидетельствовала, что Генрих с Екатериной уснули крепким сном после ночи любовных утех.

Выйдя из опочивальни, я отдала пустой кувшин оруженосцу.

– Как проснутся, наверняка потребуют еще вина, – сказала я, многозначительно подмигнув. – После таких ночей всегда жажда мучает.

Зная, что до утра молодожены никого к себе не призовут, я притащила в переднюю тюфяк и прилегла отдохнуть.

Меня разбудил повелительный голос Генриха. Король кликнул своего оруженосца и добавил:

– Пришлите служанку королевы!

В передней уже собрались слуги короля и два писца с посланиями для своего господина. Похоже, король Генрих приступал к государственным делам с самого утра.

Подавая Катрин халат, я с удовольствием отметила, что она выспалась и пребывает в прекрасном расположении духа.

– Хорошо спали, ваше величество? – спросила я, называя ее новым титулом в присутствии короля.

– Как дитя, – ответила Катрин, с довольным видом потягиваясь. – Который час, Метта? Первые колокола уже звонили?

– Да, ваше величество. Вам принести воду для омовения?

Полог вокруг кровати был задернут, но в королевскую опочивальню уже вошли королевские вассалы. Не вылезая из-под одеяла, Екатерина накинула халат и встала. Я мельком увидела пятнышки крови на простыне и скрыла довольную улыбку. Служанка принесла теплой воды для мытья.

Екатерина взглянула на мужа, занятого изучением бумаг.

– Я не могу привести себя в порядок в присутствии ваших вельмож, – заявила она.

– Разумеется, – согласился Генрих. – Я вас покину, а вы займитесь туалетом. А потом мне бы хотелось пойти с вами к святой мессе.

– Как мой супруг пожелает, – поклонившись, скромно проговорила она.