Деймон стиснул зубы, пытаясь не выдать на редкость лаконичный комментарий.

— Ясно, — сдавленно отозвался он и двинулся дальше.

Джанелль радостно поскакала вперед, чтобы посмотреть на яркие листья.

— Иногда я задаю один и тот же вопрос очень многим людям.

У Деймона разболелась голова.

— И что ты делаешь, если получаешь разные ответы?

— Думаю об этом.

— Мать-Ночь! — пробормотал он.

Джанелль собрала охапку листьев и нахмурилась:

— Знаешь, есть вопросы, которые мне нельзя задавать, пока не исполнится сто лет. Я думаю, это нечестно. А ты?

Еще как честно!

— Я хочу сказать, — продолжила девочка, — как я могу чему-то научиться, если никто не захочет объяснять?

— Есть такие вопросы, которые лучше не задавать до тех пор, пока человек не повзрослеет, чтобы суметь оценить ответы.

Джанелль показала ему язык. Деймон ответил тем же.

— То, что ты немного старше, еще не означает, что нужно командовать! — пожаловалась она.

Деймон оглянулся через плечо, проверяя, нет ли кого поблизости. Не обнаружив посторонних, он наконец убедился, что Джанелль обращалась к нему. Интересно, с каких это пор он из «старшего» стал «немного старше» и начал «командовать»?

Несносная девчонка. Сумасбродная, невозможная… Как только Жрец это выносит? Как…

Деймон нацепил свою самую лучезарную улыбку, что было довольно непросто, поскольку его зубы по-прежнему отказывались разжиматься.

— Ты сегодня отправляешься к Жрецу?

Джанелль нахмурилась, заподозрив подвох:

— Да.

— Не передашь ему сообщение?

Ее глаза сузились.

— Ну ладно, — осторожно отозвалась она.

— Пойдем, у меня в комнате есть бумага.

Пока девочка честно ждала за дверью, Деймон быстро написал свой вопрос и запечатал конверт. Девочка подозрительно осмотрела его, пожала плечами и засунула в карман своего пальто. Затем они разошлись: Деймон должен был сопровождать Александру, которая утром собиралась в гости, а Джанелль отправилась на урок.

Сэйтан поднял взгляд от книги.

— Разве ты сейчас не должна заниматься с Андульваром? — спросил он, когда Джанелль вприпрыжку вбежала в его кабинет. Они с Андульваром решили, что под предлогом изучения эйрианского оружия будет неплохо дать девочке несколько уроков самозащиты. Сэйтан же сосредоточится на атакующих и защитных аспектах Ремесла.

— Да, но я хотела сначала отдать тебе вот это, — произнесла девочка, вручив Повелителю простой белый конверт. — Скажи, а Протвар будет помогать на уроке?

— Полагаю, да, — отозвался Сэйтан, изучая конверт.

Джанелль наморщила нос:

— Мальчишки всегда играют грубо, верно?

«Он заставляет тебя напрягать все силы, потому что боится, ведьмочка».

— Да, похоже на то. Теперь ступай.

Девочка крепко обняла его за шею, едва не задушив.

— Я увижу тебя потом?

Сэйтан поцеловал ее в щеку.

— Только попробуй уйти не попрощавшись.

Джанелль усмехнулась и вприпрыжку помчалась к двери.

Сэйтан долго вертел конверт в руках, прежде чем наконец рискнул осторожно открыть. Он вынул оттуда один-единственный лист бумаги и пробежал глазами написанное. Затем прочел еще раз… и начал смеяться.

Когда Джанелль вернулась к сэндвичу и ореховым пирожным, уже поджидавшим ее на столе, Сэйтан вручил девочке конверт, запечатанный заново черным воском. Она засунула его в карман, тактично не проявив ни малейшего любопытства насчет этого обмена посланиями между ним и Деймоном.

После того как она ушла, Сэйтан опустился в кресло. Уголки его губ то и дело невольно приподнимались в легкой усмешке. Ему было очень интересно, что один не в меру умный Князь будет делать с этим ответом.

Деймон помогал Александре надеть плащ, когда Джанелль выскочила в коридор. Он целый день мучился, разрываясь между любопытством и опасением, успев не один раз пожалеть о своей импульсивности и дурацком послании. Теперь они с Александрой направлялись в театр, и было не самое подходящее время и место спрашивать, не прислал ли Сэйтан что-нибудь в ответ.

— Ты чудесно выглядишь, Александра, — произнесла девочка, восхищенно оглядевшая элегантное платье.

Женщина улыбнулась, но между бровями залегла маленькая морщинка. Ее всегда раздражало, что Джанелль упорно обращалась к ним по именам. Кроме него.

— Спасибо, дорогая, — суховато отозвалась она. — Разве ты не должна уже быть в постели?

— Я просто хотела пожелать вам доброй ночи, — вежливо пояснила девочка, но Деймон заметил легкую перемену в ее настроении. Под маской невежественного ребенка проступила грусть. Он также заметил, что ему Джанелль не сказала ни слова.

Они уже шли к двери, когда Деймон внезапно почувствовал, что в кармане смокинга что-то лежит. Незаметно опустив туда руку, он нащупал кончик конверта и почувствовал, как волнение сдавило горло.

Весь вечер Деймон просидел как на иголках, то и дело прикасаясь к конверту и желая только одного: отыскать подходящий предлог и улизнуть на минутку, чтобы вытащить его. Однако многолетние тренировки самоконтроля и дисциплины оправдали себя. Только оставив удовлетворенную Александру мирно засыпать в постели и оказавшись в своей комнате, Деймон позволил себе взглянуть на конверт.

Он уставился на черную восковую печать. Значит, Жрец прочел его послание. Деймон быстро облизнул внезапно пересохшие губы, сделал глубокий вдох и сломал печать.

Почерк оказался ровным, четким и типично мужским, со старомодными завитушками. Он пробежал глазами ответ. Перечитал его… и начал смеяться.

Деймон написал: «Что ты делаешь, когда она задает вопрос, на который ни один мужчина не стал бы отвечать ребенку?»

Сэйтан ответил: «Надеюсь, что ты будешь достаточно добр, чтобы ответить на него вместо меня. Однако, если она загонит тебя в угол, отсылай ее ко мне. Я уже привык к постоянным потрясениям».

Деймон усмехнулся, покачал головой и спрятал листок среди своих личных бумаг. Сегодня ночью — и на протяжении еще нескольких — он засыпал с улыбкой на губах.

2. Террилль

Нахмурившись, Деймон стоял под кленом в беседке. Он видел, как Джанелль вошла сюда всего лишь несколько минут назад, чувствовал, что она где-то поблизости, но не мог ее найти. Где же…

Над его головой вздрогнула ветка. Деймон поднял глаза и с трудом сглотнул, чтобы не дать сердцу выпрыгнуть из груди. Он повторил процедуру — на сей раз чтобы не высказать все неприятные слова, обжигающие и сдавливающие горло. От героических попыток вернуть себе самообладание у него разболелась голова. Раздувая ноздри в тщетной попытке протолкнуть воздух в легкие, Деймон добился только того, что дыхание вырвалось белым облачком, заставив Джанелль звонко рассмеяться.