— Это уж, ты, голубчик, сам узнай, — голос адвоката просто сочился ядом. — Единственное спасение немедленно исправить ситуацию, повернуть ее в нужном направлении! Ты слышишь, Гриша, немедленно!

В трубке запиликали гудки отбоя. Вне сомнений, Финк пошел залить горе и обуявшие его страхи добрым глотком спиртного.

Колчак зло шмякнул трубку на аппарат и до боли сжал кулаки: что же это твориться, а? Наверное, адвокат прав, и нечто сильно сдвинулось в этой измученной православной стране?

Дверь кабинета неожиданно приоткрылась и в образовавшуюся щель просунулась голова Колоды. Григорий уже собрался спустить на него полкана, как Сашка радостно сообщил:

— Привел!

— Кого? — чуть не простонал Колчак.

— Бешеного.

— Отыскал-таки, — обрадовался Григорий. — Давай его сюда! Впрочем, нет, подождите в приемной. Я позову.

Как только за Колодой закрылась дверь, Маркин начал с лихорадочной поспешностью набирать номер Васина. Если его, паче чаяния, не окажется дома, надо перезвонить на станцию и вызвать Женьку через пейджер. Пусть немедленно предстанет пред светлые очи шефа — тут ему готовы и головомойка за прокол, и новое, вернее, старое, задание…

О происшествии на «Войковской» генерал Моторин узнал из оперативной сводки и тут же задумался: как-то все очень неспроста с задержанием рецидивиста Круга в квартире отставного генерал-лейтенанта Шатуновского. Зачем вооруженному бандиту лезть в квартиру отставного генерала, тем более, отпетый уголовничек сам оказался хозяином магазинчика, торгующего кормом для всяких собачек, кошечек и птичек? Во многих местах людям просто жрать нечего, а они тут кошек откармливали. Впрочем, следовало узнать некоторые подробности случившегося: хитроумный Аветян получил новое срочное поручение.

Вечером, слушая, что рассказывал ему помощник, Валерий Иванович нервно барабанил пальцами по столу — поистине весьма странная история, даже очень странная, особенно с учетом некоторых нюансов. За кем шел следом наемный киллер? А в том, что задержанный Круг именно киллер, сомнений не оставалось — иначе на кой черт ему таскать с собой револьвер с глушителем? Что его заставило проникнуть в квартиру отставного генерала? Хотел поживиться, кого-то преследовал или действовал по заданию? Но кто ему его дал?

Все клянутся и божатся, что в квартире ничего не пропало: по крайней мере так заявили домработница, вернее, приходящая экономка и кое-кто из родни Шатуновского — сам он в Италии, а семья греет пупки на турецких пляжах, где, в общем-то, нет ничего хорошего — так, незатейливо для не отличающихся умом новых русских средней руки; зато потом по возвращении они важно дуются — как же, он отдыхал за границей!

Так ли уж там ничего не исчезло из квартиры? Откуда экономке или родственникам знать, какие ценности имелись у Георгия Кузьмича? Достаточно спереть один-единственный документ, и за голову Шатуновского никто не даст и ломаного гроша!

М-да, блатные останутся полными идиотами, если позволят Кругу открыть рот, а средства заставить его замолчать навсегда хорошо известны и, надо надеяться, никому не понадобится подсказывать, что и как нужно сделать? Впрочем, в крайнем случае можно и подсказать, естественно, не самому, а через нужных людей. Иначе, на Петровке доберутся до того человека, который нанял Мишку Круга, затем настырно потянут нитку дальше, а это крайне нежелательно. Среди милиционеров тоже не все дураки или продажные шкуры, остались и некоторые крепкие профессионалы, на которых еще и держится МВД, давно потерявшее былую мощь и славу.

Отпустив Аветяна, генерал прошел в комнату отдыха, снял пиджак — сегодня он был в штатском, — и прилег на диван, закинув ноги на спинку. Закрыв глаза, он начал размышлять, пытаясь отыскать единственно верную связь между разрозненными фактами.

А что если уголовник выслеживал не кого иного, как майора Бахарева, который упорно совал нос, куда не следует. Да, хорошо, если в квартиру Шатуновского первым забрался майор Бахарев, очень хорошо. Хорошо тем, что тогда еще можно хоть кое-как держать ситуацию под контролем. Но если вдруг это неизвестный исполнитель? Не перехитрил ли Валерий Иванович самого себя, отдав приказ не трогать Чуенкова? Однако, несмотря на то, что приказал, вернее, согласился на ликвидацию Бахарева, — согласился под давлением некоторых лиц и сложившихся обстоятельств, — майор по-прежнему жив и здоров.

Возможно, давно пора прекратить лицемерить хотя бы перед самим собой и честно признать: ситуация незаметно вышла из-под его контроля и теперь он просто не в силах управлять ей и даже если наконец уберут не в меру резвого мальчишку Бахарева, мало что изменится! Похоже, стрелки успели перевести и паровоз, пусть пока медленно, но уже покатился по другим путям. А он не Анечка Каренина, чтобы добровольно оказаться под его колесами. Но со всех ног бежать назад и вновь переводить стрелку теперь бессмысленно — поезд-то, давно прошел! Пора принимать решительные меры по прикрытию собственного зада — сколько можно балансировать между несколькими стульями? Вечно это делать не удастся, и в конце концов получишь долгожданный подарочек: наткнешься своей драгоценной задницей на острый и большой ржавый гвоздь!

Ему ли не знать, чего именно хотят Шатуновский и компания генералов во главе с Шабалиным? Если они все-таки добьются своего, будет ли от этого какой-нибудь толк и станет ли кому-нибудь лучше кроме, естественно, самих генералов? Вон сколько они положили ребят и сожгли техники в Чечне, а теперь хоть писай им в глаза — все, как ни в чем не бывало: проморгались и улыбаются, сукины дети! И думать не думают, что все до поры до времени — русская история не раз об этом сурово напоминала, да удивительно забывчивы те, кто сидел наверху. А стоило бы вспомнить и бессмысленные, жуткие кровавые народные бунты, и внезапные смены власти, когда рубили головы, вешали, стреляли и живьем загоняли в вечную мерзлоту, приговорив к десяти годам без права переписки. Так шли к стенке или в лагеря не только сами функционеры, но и их чада и домочадцы — под корень вырубали всю родню. И давно ли? Всего каких-то полсотни лет назад! А когда сажали в психушки, которые, пожалуй, в чем-то будут пострашнее любой тюрьмы, и того меньше времени прошло.

Генерал рывком сел и энергично растер ладонями лицо. Нет, рано паниковать, да и времена не те, чтобы сразу под топор или к стенке. Теперь больше отставкой обходятся, но, кто знает, как все может обернуться?!

Прикусив губу от напряжения, он несколько минут раздумывал, потом снял трубку и набрал номер. Соединившись по этому номеру, он мог говорить совершенно свободно: линия не прослушивалась.

— Алло? Мне, пожалуйста, Николая Васильевича. Что? Генерал Моторин из ФСБ. Да, будьте так любезны.

Коля Зубанов — это сила, он признанный лидер влиятельных думских фракций. Правда, кое-кто из его же сподвижников любит обвинить Николая Васильевича в намеренном забвении идеалов, ну да это семечки, как говорится, у всех свои понятия на этот счет. Только бы помощник отыскал его, только бы…

— Николай Васильевич? — переспросил генерал, услышав в трубке знакомый глуховатый басок. — Моторин беспокоит. Есть нужда повидаться. Нет, к себе не зову, но готов немедленно приехать к вам. Хорошо, я буду.