А потом Арчет внезапно выскочила из-за его спины и, смеясь, втиснулась между ним и агентом, схватила за руку.

– Рингил! Ах ты, вероломный засранец! Что здесь делаешь? Уже угодил в неприятности? Как давно ты в городе?

Он увидел, что она бросила на агента предостерегающий взгляд. Зря беспокоилась. Тот уже опознал в ней кириатку и попятился, как поэт, которого попросили помыть посуду. Рингил окинул пеструю и беспокойную толпу самодовольным взглядом.

– У нас тут приключилась… – Впрочем, разве оно того стоило? Они с Арчет сжали друг другу руки, придвинулись. – Я тоже рад тебя видеть, сучка бессмертная. Твоя лодка?

– Моего друга. А что?

– А-а… нет, ничего.

– Идем, я вас познакомлю. – Она повела его к трапу. Алебардщики с неохотой его пропустили, выказывая явное недоверие. – И все-таки, как ты здесь очутился? Я думала, ты вернулся домой, там тебя ждали хорошее вознаграждение и счастливый конец истории. Что случилось? Семейное воссоединение не сложилось?

– Как-то так, да.

– Тебе, случаем, работа не нужна?

Рингил посмотрел на Арчет. Она не шутила.

Шанта ему понравился с первого взгляда.

В морском инженере было что-то от ученого: замысловатый склад ума, готовность согласиться с возможностью чего-то – чего угодно! – независимо от того, насколько оно вероятно. В такие моменты его глаза загорались, и взгляд устремлялся вдаль, словно он смотрел на угли костра. Можно было сидеть и наблюдать, как он дрейфует, удаляясь от реального мира, покоряясь течениям в собственной голове.

«Совсем как кириат».

Впрочем, по правде говоря, у Черного народа эта черта граничила с безумием. Грашгал и Флараднам, оба были склонны так отключаться от скучных разговоров, сбивая собеседника с толку, иной раз на несколько минут, чтобы потом вернуться на Землю, изрекая обрывки мистической чуши, от которой в реальном мире было маловато пользы. Рингил однажды видел, как с Грашгалом это случилось посреди битвы. Пришлось вытаскивать его чрезвычайно быстро, чтобы их обоих не прикончили.

Он рассеянно спросил себя, до какой степени это сходство, склонность к погружению в глубокую задумчивость, стали причиной того, что Арчет сильно привязалась к старику.

– Разумеется, ваш опыт в Олдрейнской реальности – так называемых Серых Краях – лишь подкрепляет то, что Кормчий поведал о Призрачном острове. – Шанта размышлял: сложив скрюченные пальцы домиком, устремил рассеянный взгляд в промежуток между ладонями. – Если двенды и правда чувствуют себя как дома в местах, где реальность не сковывают известные нам законы природы, нет причин, которые мешали бы им время от времени утаскивать за собой целые куски такой территории.

– Да, и если народ моего отца сражался с ними, там должны быть технологии, позволяющие противостоять двендам. Раз Призрачный остров может существовать, может и Ан-Кирилнар.

Рингил нахмурился. Он не слышал такого пыла в голосе Арчет уже лет десять. И, судя по тому, какой у нее был взгляд, когда она наклонилась вперед, это не действие кайфа. Что само по себе примечательно. Похоже, перемены витали в воздухе.

– Зависит от обстоятельств. – Шанта возвращался из своего глубокомысленного транса. – Но мы говорим об очень твердолобых типах, а сука Нетена Грал обставит любого мужика. Нам понадобится что-то посерьезнее предположений, чтобы заставить их раскошелиться.

След улыбки коснулся рта Арчет.

– Думаю, эту часть я оставлю Анашаралу.

Рингилу показалось, что тень, в которой они сидели, на миг стала гуще. Кормчие ему никогда не нравились.

– Где ты его держишь? – спросил он.

– У меня дома. – Арчет махнула рукой в сторону перил и сверкающего на солнце города за ними. – Мы держали его во дворце, но Джирал обнаружил, что Анашарал может передвигаться, и пришлось принять меры.

– Струсил, значит.

Махмаль Шанта взглянул на Рингила с ожившим интересом. Арчет это заметила и ощутила легкую тревогу.

Но пришлось согласиться. Джирал и впрямь перепугался как ребенок.

«Эта штуковина может ходить?! – Император широко распахнутыми глазами уставился на нее во мраке башни. – У нее есть ноги?! Какого хрена ты притащила ее ко мне во дворец?»

Не было смысла его успокаивать или пытаться изложить свои наблюдения и выводы о том, что даже если Анашарал может ходить, далеко уйти не в силах. Или что в конце концов существо, способное подслушивать разговоры, находясь от говорящих на неизвестном удалении, не нуждается в том, чтобы куда-то ходить ради достижения своих целей, какими бы они ни были. Вместо этого она промолчала, а потом распорядилась: Нойал Ракан и его люди должны сопроводить группу доверенных рабов-носильщиков к ее дому; Кормчего надлежало завернуть в мешковину и погрузить на невзрачную повозку, запряженную ослом, вместе с кучей кириатского хлама, добытого в одном из подвальных хранилищ дворца. Новая партия сырья для чернокожей чокнутой, чтобы размышлять и разбивать кувалдой. Она заработала себе репутацию – никто не усомнился бы, что все именно так.

– Император, – предостерегающе произнесла она, – считает, что этим надо заниматься подальше от дворца. Мы же, в конце концов, пытаемся поощрять дух независимого предпринимательства.

Шанта хмыкнул.

– С этим, поверь мне, не будет никаких проблем. Проблемы возникнут с тем, как не дать этому самому независимому духу разлететься в полдюжины разных направлений одновременно, обгоняя ветер, да еще с разорванными парусами.

– Рингил?

Он изучал ногти.

– Думаю, я смогу их обуздать. Они же кучка торгашей, верно?

– Теперь – да. – В голосе Шанты слышались отголоски юмора. – Но кое-кто пришел в торговлю непростым путем. Шенданак поначалу резал глотки путешественникам на перевале Дхашара и продавал их скакунов с аукциона. Заполучил имперский контракт на поставку лошадей как раз вовремя, чтобы избежать виселицы. В глубине души он по-прежнему в большей степени маджакский бандит, чем имперский гражданин.

– Ну, с такими я справляюсь неплохо. – Рингил подмигнул Арчет. – А как Драконья Погибель поживает в цивилизованном мире?

– С ним все хорошо, – подытожила Арчет. – Но в последнее время он какой-то дерганый.

– Не могу дождаться встречи со старым негодяем.

– Возможно, для этого тебе придется перебраться через парочку гаремных стен. – Арчет знала, что сказанное прозвучало сварливо, но ничего не могла с собой поделать. Она не выспалась, страдала без кринзанца и Ишгрим – все навалилось разом. И она видела, как Эгар смотрел на Ишгрим, пару раз ловила его на этом. – У него по-прежнему главный интерес в жизни – потрахаться. Он, скорее всего, разбил лагерь на холме поблизости от особняка подруги.

Шанта любезно подождал, пока они закончат сплетничать.