Персонаж романа «О дивный новый мир» Бернард Маркс вразумлен и сослан, а Дикарь вешается, по всей вероятности от отчаяния и отвращения ко всему, что ему пришлось повидать. Джаэль, главная мятежница в романе Хартли, становится следующим Дорогим Диктатором, то есть тем, против кого сама же боролась. В «Рассказе служанки» Этвуд Фредовой удается сбежать из Галаада, но ее дальнейшая судьба неизвестна. В «Клопе» Маяковского Присыпкин остается в футуристическом зоопарке: он выживает лишь потому, что может служить кормовой базой для клопа. Все это наводит на мысль, что от социальной инженерии нет спасения: ей невозможно даже эффективно сопротивляться.

По мнению большинства исследователей «Мы», Единое Государство подавляет восстание Мефи (см. главы 6 и 7). Конечно, перспективы повстанцев мрачны: 1-330 и другие лидеры арестованы, они допрошены с применением пыток; их казнь назначена на следующий день. При этом множество нумеров либо добровольно, либо, подобно Д-503, насильственно были подвергнуты Великой Операции по удалению фантазии, после которой нонконформизм и сопротивление государственной политике едва ли возможны. Более того, эти «человекообразные тракторы» занимаются тем, что отлавливают других, чтобы с ними сделали то же самое. Однако многие читатели замечают, что сражение все еще продолжается, и приходят к выводу, что в конце романа исход битвы так и остается неизвестным. Так, Р. Рассел приходит к следующей мысли: «…очевидно, что битва за Единое Государство далека от завершения» [Russell 2000]. Я тоже предпочитаю эту третью, промежуточную позицию, полагая, что именно это входило в намерения Замятина: оставить читателей с оборванным финалом, вынуждающим их самостоятельно делать выводы о дальнейших событиях. В предыдущей главе я утверждал, что это авторский прием, призванный побудить аудиторию к активному участию, завершить возвращение к человечности – то, в чем практически терпит крах Д-503. И столь существенное расхождение во мнениях по поводу того, удалось ли Единому Государству подавить бунт, в очередной раз демонстрирует, насколько тщательно Замятин уравновесил силы в заключительных абзацах романа.

Что ж, возможно, теперь этот вопрос можно решить, поскольку в архивах США имеются экземпляры написанного Замятиным киносценария под названием «Д-503». По-видимому, через некоторое время после завершения «Мы» Замятин переосмыслил развязку романа; судя по ряду свидетельств, это произошло после его отъезда во Францию в 1931 году. Рукописная копия киносценария на русском языке хранится в Бахметевском архиве Колумбийского университета (Библиотека редкой и рукописной книги, Библиотека Батлера)[98]. В том же собрании хранится английский перевод этого текста, написанный, скорее всего, позже, чем русский вариант. Поскольку перевод киносценария также написан от руки и содержит ряд языковых ошибок, мы обозначим его как «первый перевод» на английский. Коллекция Г. П. Струве в архиве Гуверовского института Стэнфордского университета содержит отпечатанную на ротаторе копию машинописи, по-видимому представляющей собой более позднюю черновую редакцию этого сценария[99]. Поскольку этот документ написан на заметно более правильном, хотя все еще несовершенном английском языке, мы называем его «вторым переводом» на английский. Однако между двумя текстами имеются немногочисленные, но тем не менее существенные различия, позволяющие предположить, что их следует рассматривать как редакции, продолжающие интерпретацию романа.

Между романом и тремя редакциями киносценария есть некоторые текстовые и сюжетные расхождения. Вопреки началу сценариев некоторые нумера, в частности женщины, жаждущие экзогамного секса, проскальзывают за Зеленую Стену – но это не та каноническая мотивировка, которую излагает Д-503 в «Мы». Возможно, Замятин преувеличивает счастье людей, поросших шерстью, напоминающей лошадиную, и живущих вне города. Казалось бы, из-за этого в сценарии возникает противоречие: если они «всегда счастливы», то зачем им «абсолютное счастье», которое сулит «синтез» 1-330? Но, может быть, эти нестыковки не более важны, чем неуверенность Замятина в правильном написании слова mechanized. В целом эти версии можно расценивать как точное изложение романа. Сравнение двух переводов, воспроизведенных далее, показывает множество языковых различий, совершенно по-разному поставленные – в виде более пространных описаний – акценты, хотя оба документа примерно одинаковы по объему. Порядок событий и тематика полностью совпадают. «Второй перевод» явно создавался на основе первого, который, по-видимому, является приблизительным переводом сценария на русском языке.

Существенные отличия от романа содержатся только в финале русского сценария и отражены в обоих переводах. Важно, что они относятся именно к развязке. Вот как заканчивается русский киносценарий «Д-503»:

Д-503 схвачен, над ним производится «Великая операция». Он мгновенно успокаивается и возвращается в прежнее свое идеально-машинное состояние. Теперь для него все просто и ясно, он спокойно является к «Благодетелю» и рассказывает ему все, что знает о заговоре и об участии в нем 1-330, он спокойно отправляется с отрядом «оперированных», чтобы найти и арестовать ее. Но они в смятении останавливаются: на улицах, впервые после многих веков, появились птицы, животные, улицы забросаны цветами – «Зеленая стена» разрушена! [Замятин 2003–2011, 4: 41].

Во-первых, Д-503 принимает более активное участие в поимке 1-330, тогда как в романе он только доносит на нее Благодетелю. Во-вторых, ее вообще не арестуют, не говоря уже о дальнейших допросах, пытках и ожидаемой казни, присутствующих в романе. Отряд преследователей в смятении останавливается при виде птиц, животных, цветов в городе – это значит, что Зеленая Стена была разрушена, причем уже некоторое время назад и, более того, без ведома Единого Государства. В русской редакции киносценария, как и в романе, говорится о бреши, проделанной ранее в Зеленой Стене, что и послужило началом восстания; в английских редакциях все объединено в одном фрагменте текста. А главное, ничто не говорит о том, что Единое Государство продолжает борьбу: в «первом переводе» даже сказано, что отряд преследователей начинает отступать. Нет здесь и слов Д-503 о неизбежности победы режима или «разума». Очевидно, что последнее замечание – о разрушении Зеленой Стены (странным образом усеченное в «первом переводе») – указывает на победу восстания Мефи.

Без дополнительных свидетельств трудно сказать, что побудило Замятина изменить конец повествования. Возможно, таким образом он просто прояснил, чем – в соответствии с мнением небольшой части исследователей романа – на самом деле должен закончиться роман: падением Единого Государства. По словам В. А. Туниманова, киносценарий – это последний этап его работы над романом [Туниманов 1994: 169]; если это так, то и оба английских перевода, которые мы назвали «первым» и «вторым», представляют собой окончательную авторскую интерпретацию «Мы». Все редакции сценария были написаны более десяти лет спустя после окончания романа, когда Замятин уже находился в добровольном изгнании во Франции, – учитывая его политические проблемы в СССР, сомнительно, что он написал русскую версию в надежде на российское кинопроизводство. Автограф русской редакции киносценария имеет дату «15-VII-1932». «Второй перевод» не