– А-а-а, – улыбнулась Хана. – Прошу прощения.

Катя закивала в ответ. И, протянув руку, стянула защитные очки с лица Ханы.

Свет костра показался ярким, практически ослепляющим после мрака. А потом все пошло прахом.

Каори спрыгнула через люк, погружаясь в кроваво-красный поток, теплый, густой, липкий. Вынырнув на поверхность – несколько жалких дюймов воздуха в верхней части трубопровода, – она выдохнула, сплюнула и втянула в себя вонючий воздух, заполнивший легкие. Маро и остальные пристроились рядом, вольфрамовая лампа погасла, погрузив мир в темноту.

Почти сразу же они начали двигаться дальше, вверх по трубопроводу, увлекаемые стремительным течением. Голова Каори ударилась о низко нависающую деталь, и в глазах вспыхнули звезды. Ослепленная, в полубессознательном состоянии, она сплевывала, брызгая слюной, а макушка горела от прикосновения топлива. Когда насосные камеры заполнились, а клапаны закрылись, приток топлива прекратился, и на трубопровод перышком опустилась тишина.

Каори удалось взять себя в руки, прижав ладони к изогнутому потолку. Она пыталась глотнуть побольше ужасного удушливого воздуха, пока тянулись двадцать восемь секунд, будто вдыхала саму жизнь.

Затем снова хлынул поток и, словно титанический зверь, увлек их дальше по трубопроводу, а на глазах Каори выступили слезы.

Так продолжалось и продолжалось, и казалось, кошмару не будет конца: мощный напор подхватывает тебя, как тряпичную куклу, ты несколько мгновений барахтаешься, а затем поток увлекает тебя за собой. Движение было яростным и вызывало тошноту, течение тащило Каори вниз, в кровавую тьму, где ее крики не услышит никто и никогда. Стук насосов становился громче, тошнота подступала сильнее, угрожая сорваться с губ, заполнить дыхательные пути, заставить девушку захлебнуться содержимым своих же внутренностей. Она с трудом сглотнула, и еще один толчок подхватил ее, швыряя, как ребенка, сдав на милость дьявольской бури.

Сквозь оглушительный грохот пульса, она расслышала голос Маро:

– Мы, похоже, близко! Дышите глубже и плывите, спасайтесь!

Но разве можно было здесь глубоко дышать, когда каждый вдох грозил задушить? Когда воздух отравлен, выжимая желчь из горла, вызывая сухую рвоту, о боги, боги, помогите мне…

А потом ее подхватило оно. Могучее глубинное течение потянуло Каори за собой, протащило через огромный клапан и засосало во тьму за его пределами. А дальше понесло кувырком, и в полной темноте было невозможно разобрать, где верх, а где низ. Стонали огромные поршни… кажется, слева… или за спиной? Может, она вообще не здесь? Вдруг она лежит, свернувшись калачиком в постели, во дворце сёгуна, а впереди – целая жизнь, рядом отец, который любит ее, и принц, который хочет ее, и манящий Золотой трон, и все сокровища и удовольствия островов Шимы, сверкающие у ее ног…

Плыви, черт бы тебя побрал.

По ее позвоночнику прошла дрожь, вырвав стон изо рта. Вместе с тошнотой из горла поднимался страх. Пульс гулко стучал. Собственный вес казался неподъемным. В какую сторону? Боги, куда?

Плыви!

Слепо брыкаясь в темноте, пробиваясь к свету. Однако света там не было. Как и в легких – воздуха. Даже если бы она справилась, разожгла огонь в сердце Гильдии и спалила бы все дотла, разве это изменит хоть что-нибудь?

Разве вернет все, что она потеряла? Выжжет ненависть внутри нее? Ярость из-за того, кем она была и кем стала?

Плыви!

Принесет ли спасение покой?

ПЛЫВИ!

Будет ли вообще хоть что-нибудь иметь хоть какое-то значение?

Акихито оперся на боевую дубинку, которую использовал в качестве костыля, глядя через долину на армию Тора, неуклюже приходящую в движение. Землекрушитель выбросил в воздух огромный столб выхлопных газов, но на самом деле не сдвинулся ни на дюйм. После всего – разговоров, молитв и риска – казалось, что план мятежников сработал. Здоровяк обнаружил, что на лице у него расцветает широкая улыбка.

Флотилия неболётов Гильдии на всех парусах устремилась к кораблям Кицунэ, собравшимся над Йамой. Корчеватели-кусторезы топали по открытой местности и тащили громадные металлические настилы для наведения моста через Амацу. За ними двигались легионы бусименов, подобно сверкающему алому потоку. Но у армии не было ни осадных башен, ни таранов, и без Землекрушителя, расчищавшего путь, им придется довольно трудно, когда они доберутся до стен.

Теперь этот голиаф мог взорваться в любую секунду, испарив всех и вся, находившихся поблизости.

Но тем не менее часть флота Тора все равно выживет. Корабли были вооружены лучше, чем броненосцы Кицунэ – требовалось что-то, чтобы уравнять силы. И не в первый раз за день Акихито поймал себя на мысли о том, что вглядывается в облака, прислушиваясь к грохоту бьющих по воздуху крыльев.

Юкико, где тебя, черт возьми, носит?

Дядя Ханы Александр стоял в нескольких шагах от него, Пётр – рядом. Здоровяк взглянул в сторону шатра: Кайя сидела снаружи, оправляя перья. Грозовая тигрица казалась настороженной, но спокойной, и он знал: она отреагирует при первом же намеке, если с Ханой что-то пойдет не так. Однако Акихито не мог справиться с тревогой, которая лишала рот слюны, расползаясь в животе ледяными червями.

– Сколько времени занимает ритуал? – вырвалось у него.

Командир гайдзинов приподнял бровь, оглядывая Акихито с головы до пят.

– А почему ты спрашиваешь?

– Вероятно, им скоро понадобится Танцующая с бурей. – Акихито указал на флотилию неболётов. – Кроме того, я волнуюсь за Хану. Это ведь не запрещено?

– В ней течет моя кровь. Я восхищаюсь ее мужеством, – сказал гайдзин. – И мужеством ее товарищей. И знаю, что она будет сражаться за свой народ и за друзей, которые находятся подле нее. Но ты должен понимать, что после ритуала многое изменится.

– Что ты имеешь в виду?

– Хана не будет прежней. Что бы ни случилось сегодня, ты должен быть готов расстаться с ней. Когда война закончится, племянница вернется в Морчебу, чтобы служить дому и Богине, как того требует ее долг.

– Что? – нахмурился Акихито. – Ты ввел ее в курс дела?

– О чем тут можно говорить?

– А если она не захочет ехать в Морчебу…

– Ее желания вообще ни при чем. Все Зрячие…

– Яйца Идзанаги, как же так! Девчушка прошла через ад. У нее никогда в жизни не было возможности выбирать. И теперь перед ней широко открылись двери, даны ответы на все загадки, а ты собираешься лишить ее этой возможности? Она доверяет тебе, Александр. Клянусь, ради Ханы…

Раздался резкий вопль, гортанный, полный гнева, невнятный бред, перевести который Акихито никто не успел. Он увидел, как одна из Святых сестер шествует прямо к ним, к ее плечам эполетами прижаты маски гильдийцев, острые зубы оскалены. Кайя вскочила, в горле арашиторы нарастало рычание. Акихито поднял боевую дубинку и, прихрамывая, двинулся вперед, не сводя