давным-давно научилась в объятиях отца. Она закрыла глаза и начала делать шаги.

— Используй свой меч сбоку. Направляй туда, где нет меча врага. Отойди в сторону и толкнись вперед. — Она открыла глаза и посмотрела на Тову. — Следи за мной, сестра. Делай то, что делаю я. Я училась у наших матери и отца, и они поведут нас по верному пути.

— оОо~

— Я думал, у него голубые глаза. Как у тебя. — Магни вгляделся в лицо своего сына.

— Но…

Сольвейг наклонилась поближе и немного стянула пеленку. Взгляд Ингвара переместился на нее. Казалось, его раздражало все это разглядывание, которым занимались его мать и отец.

— Но я вижу на синеве коричневые линии. Как у моей матери, только теперь эти линии и на левом, и на правом глазу.

Глаза их сына уже несколько недель были темно-синими, как у Магни, но когда лето наконец сменилось зимой, глаза мальчика тоже переменились. Голубой посветлел до цвета глаз самой Сольвейг, а темный оставил следы.

— Не коричневые, а темно-золотистые, — поправил Магни. — Как лучи солнца. А при солнечном свете его глаза кажутся зелеными.

Ингвар сморщился, дав понять, что с разглядыванием пора заканчивать, и потянулся к своему кулачку, чтобы пососать его.

Магни прижал его к себе.

— Он голоден.

Сольвейг вздохнула и отстегнула застежку хангерока.

— Он всегда голоден. Есть коровы, которые дают меньше молока, чем я.

Но она улыбнулась, когда взяла своего сына и стала его кормить. Ухаживать за ним было одним из ее любимых дел в жизни, и не важно, что это означало, что половину этой жизни она провела полураздетой.

Как он часто делал, Магни присел перед ними на корточки и наблюдал.

— Ты такая красивая, Сольвейг. Мое сердце болит от любви к вам обоим.

У нее тоже болело сердце. Всегда. Из-за ее потерь, да. Она все еще оплакивала своих родителей, а еще Илву и Хокона. Не проходило и дня, чтобы она не думала о них и не чувствовала боль.

Но каждый день ее переполняла радость. У нее были Магни и Ингвар. У нее были Агнар, Това и Хелла, которые жили своей жизнью и смотрели в будущее. У нее была Карлса и уважение ее жителей. Хотя территория увеличилась почти вдвое, они все еще оставались маленьким миром — десять десятков душ жило достаточно близко, чтобы присутствовать на собраниях в зале, и еще всего несколько тысяч душ — за пределами города. Но они были добрыми людьми долгой зимы, и в их жилах текла кровь выживания. Вместе они восстановили то, что было разрушено, и заставили владение снова ожить.

Скоро они снова будут процветать.

И однажды они с Магни объединят весь мир под одним щитом.

Она сочинила свою легенду и будет постепенно добавлять к ней новые стихи. Она была Сольвейг Солнечное Сердце, рожденная из легенд, но имеющая свою собственную легенду.

Дикая любовь вспыхнула в ней, и она потянулась к Магни. Он поймал ее руку и крепко сжал. Взгляд стал хмурым:

— С тобой все в порядке?

— Да. Магни, спасибо тебе.

Он склонил голову набок, и хмурый взгляд сменился ухмылкой любопытства:

— За что?

— За ожидание.

Ухмылка превратилась в улыбку, и Магни наклонил голову, уткнувшись лбом в их сцепленные руки.

— Всегда.

Конец