Всех отчётливо повело, ведь оставаться на ногах с каждой минутой становилось только труднее.

— Дело говоришь, — поёжился слуга, стоявший дальше всех остальных. — Внизу уже всё затоплено, мы только оттуда. Надо на лодки…

Только сейчас я приметил, что новоприбывшие достаточно… мокрые. Причём только до пояса. Пробирались в воде? Это что, нижние помещения уже затоплены? Хорес, надо спешить! Теперь уже без всяких там отговорок!

— А что вообще случилось? — Гилтав с интересом на них покосился. — Почему люди дерутся?

— Можно было бы узнать, но… — матрос усмехнулся, коротко на меня взглянув, явно намекая на убийство двух последних свидетелей, но тут же выставил руки, ладонями вперёд. — Это я так, неудачно выразился!

Я пожал плечами, а потом, подавая пример, направился к палубе, не дожидаясь, пока остальные закончат чесать языками. Эдак мы закончим, уже оказавшись на морском дне.

Следом пристроился Ресмон, там и остальные.

— Днище подорвали, чего ещё? — услышал я голос другого матроса, объясняющего ситуацию.

— Это точно была диверсия — кашмирцы виновны, как пить дать! — громко воскликнул третий.

Признаться, я до последнего не понимал, что мы допустили фатальную ошибку, ведь не только не наложили на себя новые подвижные барьеры (свой пришлось снять, когда начал обстрел стихиями), но ещё и показали спины группе неизвестных людей. Потому что… они выглядели жалкими, потерянными и абсолютно неопасными.

Причём действовали ублюдки грамотно. Один отвлекал внимание, вырвавшись немного вперёд и продолжая говорить, а другие, как бы случайно, разошлись по краям, смещаясь нам за спины. Это царапнуло моё подсознание, но времени сообразить, в чём причина, попросту не хватило. Лишь услышав странный, нехарактерный звук, который издал Матиас, я резко развернулся, тоже, в свою очередь, получая удар ножом в живот.

Зачарованная одежда спасла и позволила тут же атаковать водяной пулей, которая от неожиданности превратилась в натуральное ядро, сметая сразу и моего противника, и врага Ресмона. Благо, здоровяк успел отскочить в последний момент и отделался вспоротым боком.

Двое мужчин, получивших столь резкий и сильный удар, врезались в стену. От мощи атаки их тела спрессовало друг в друга, образуя кровавую кашу с кусками мяса и костей. Водяное ядро вбило их в корпус корабля, отчего теперь трупы медленно сползали вниз, в образовавшуюся розоватую лужу воды и крови.

Осознав, что с ними покончено, я перевёл взгляд, заметив, что Матиас уже лежал на полу с перерезанной глоткой, Ольфрен получил лезвием в глаз, но каким-то чудом не только выжил, но и успел наколдовать поток огня, заживо сжигая верещащего матроса. Гилтав и вовсе умудрился врезать врагу по лицу, отталкивая в сторону, а потом наколдовал барьер, хоть и стационарный.

Двое последних выживших мужчин, один в форме матроса, а другой — слуги, осознав, что упустили свой шанс, бросились бежать в направлении крена корабля. Им вслед полетели моя водяная пуля и поток огня от Ольфрена. Но если мой снаряд разбил ублюдку череп, который аж треснул, расколовшись на две части, то огонь лишь опалил спину беглецу, который на ходу прыгнул в сторону тела Фируса и сорвал с него антимагический амулет.

Как только разглядел его⁈ Получение артефакта позволило обратить поток моей воды, пущенной вслед, в ничто, ведь она была наколдованной, а не настоящей. Аналогичное произошло с огненной магией Ольфрена и молнией Гилтава.

Вообще со временем магия обретает целостность, прекращая быть обычным потоком энергии. Так вода, которая постоит в чаше, спустя пару часов станет настоящей, ком земли — тоже. Но это происходит не сразу, на чём и основан принцип работы амулета — он обращает стихии и любую магию в обычную энергию, из которой они и состоят.

И теперь у этого мужчины был такой вот артефакт…

Дерьмо, со Слезой или амулетом нормально взаимодействовать могут лишь руны! Как я читал, они как-то фиксируют магию, закольцовывая её и позволяя работать даже в области, где она под запретом.

Слуга явно растерялся. Кажется, ранее он никогда не владел такой штукой, отчего сейчас прикидывал, стоит ли броситься в бой с нами или сбежать от греха подальше.

— Сожгу! — орал Ольфрен, чей огонь не доходил до мужчины, но поджигал всё вокруг, моментально создавая кольцо пламени, жар и дым которого вполне доставляли врагу неудобство.

Я видел, как он уже дёрнулся в сторону выхода, но меткий бросок Ресмона, который кинул в нашего противника самое настоящее ведро, стоящее в углу (видать, кто-то бросил мыть полы, когда начался переполох, не убрав инвентарь), попал прямо ему в голову, отчего он упал и больше не встал. Может, потерял сознание?

Так или иначе, Ольфрен продолжил нагнетать пламя, пока от жара одежда и волосы слуги не загорелись абсолютно естественным огнём, обрекая его на мучительную смерть сгорания заживо.

На миг мы все просто встали, пытаясь переварить случившееся. Лишь новый наклон корабля, создающий столь сильный крен, что уже начал мешать ходить, заставил нас действовать.

— Хватайте труп этого, — кивнул я на лежащее на полу тело одного из группы напавших на нас людей. Кстати, а из-за чего⁈ Зачем они решили напасть на нас? — Матиас?.. — покосился я на Гилтава, как раз наклонившегося над телом парня, которому перерезали глотку.

— Мёртв, — вздохнул он.

— В столовую, — махнул им рукой, — а потом сразу наверх.

— Уверен, Кирин? — спросил Ресмон, зажимая раненый бок, но я не ответил, а вместо этого подбежал к трупу сожжённого мужчины, на ходу полив его водой, тем самым охлаждая. Он неприятно пах горелой плотью и исходил дымом, но моя цель была в другом. Достав из сумки платок, я подцепил им амулет антимагии, сорвав его с шеи мертвеца. Мне, конечно, такое ни к чему, но можно продать… Подобные вещи весьма ценны и стоят до нескольких сотен золотых, причём если вести речь о самых простых.

От спешки я едва не поскользнулся, ощущая, что ежели мы ещё немного задержимся, то рискуем попросту не выбраться отсюда. Разве что я приму форму ворона…

Добравшись до столовой, хоть и вынужденно придерживаясь за стенки, заметил, как двое