И вдруг мелькнуло что-то еще. Линия дрогнула. «Движение».

Он посмотрел на Эмму и увидел, что та открыла глаза.

— МКС не отвечает, — сообщил Капком.

— Вызывайте. Мы должны его услышать! — рявкнул Тодд.

Гордон уставился на данные биотелеметрии, ничего в них не понимая и боясь самого страшного. Электрокардиограмма металась вверх и вниз, затем вдруг стала ровной. «Нет, — подумал он. — Мы ее потеряли!»

— Просто что-то разъединилось, — успокоил его Тодд. — Наверное, какой-нибудь проводок отвалился. Или начался приступ.

— МКС по-прежнему не отвечает, — произнес Капком.

— Да что же там происходит?

— Смотри! — крикнул Гордон.

Оба замерли, когда на экране появилось пятнышко. За ним последовало еще одно, потом еще.

— Врач, МКС вышла на связь, — объявил Капком. — Требует немедленной консультации.

Тодд подался вперед вместе с креслом.

— Наземное управление, закрытая связь. Давай, Джек.

Это был частный разговор; никто, кроме Тодда, не мог слышать, что сообщал Джек. Во внезапно наступившей тишине все обернулись к пульту врача. Даже Гордон, сидевший рядом с Тоддом, не мог понять по его лицу, о чем они говорили. Тодд подался вперед, обеими руками прижимая к голове наушники, словно боясь не расслышать.

Затем он произнес:

— Подожди, Джек. Здесь много людей, которые ждут этого сообщения. Давай расскажем им новость. — Тодд повернулся к руководителю полета Эллису и победно поднял большой палец: — Уотсон очнулась! Она разговаривает!

То, что случилось потом, навсегда останется в памяти Гордона Оби. Он слышал, как все голоса слились в шумное «ура!». Он почувствовал, как Тодд похлопал его по спине. Лиз Джанни издала победный вопль. А Вуди Эллис радостно упал в кресло с потрясенным выражением на лице.

Но что Гордон запомнил лучше всего, так это свою собственную реакцию. Он обвел взглядом зал и вдруг почувствовал боль в горле, все поплыло перед глазами. За годы его работы в НАСА никто никогда не видел рыдающего Гордона Оби. И теперь не увидит, черт возьми.

Все еще кричали от радости, а Оби поднялся со своего кресла и вышел так, чтобы его никто не заметил.

Пять месяцев спустя

ПАНАМА, ФЛОРИДА

Визг петель и звяканье металла эхом отразились от стен пустого военно-морского ангара, когда дверь кессона повышенного давления наконец распахнулась. Джаред Профитт видел, что первыми оттуда вышли два врача ВМС; оказавшись снаружи, оба глубоко вздохнули. Они более месяца провели в замкнутом пространстве и, казалось, несколько опешили от внезапного выхода на свободу. Они повернулись, чтобы помочь выбраться еще двум обитателям кессона.

Оттуда вышли Эмма Уотсон и Джек Маккаллум. Оба посмотрели на Джареда Профитта, который вышел к ним навстречу.

— Добро пожаловать в этот мир, доктор Уотсон, — проговорил он, протягивая руку для приветствия.

Она поколебалась, затем пожала ее. Она выглядела гораздо стройнее, чем на фотографиях. Более хрупкой. Четыре месяца карантина в космосе и пять недель в кессоне сделали свое дело. Она потеряла мышечную массу, ее глаза казались огромными и светящимися на бледном лице. Вновь отросшие волосы на ее голове были седыми и разительно контрастировали с остальной каштановой гривой.

Профитт посмотрел на врачей.

— Оставьте нас наедине, пожалуйста.

Он подождал, пока их шаги затихли. Затем спросил Эмму:

— Вы хорошо себя чувствуете?

— Вполне, — ответила она. — Мне сказали, я больше ничем не больна.

— Ничем из известных заболеваний, — поправил он ее.

Это было важное замечание. Хотя ранавирус действительно уничтожал Химеру у лабораторных животных, они не могли что-либо прогнозировать в случае с Эммой. Можно было сказать только, что следов Химеры в ее организме больше нет. Когда они приземлились на борту «Эндевора», Эмме пришлось повторно сделать анализ крови, рентген и биопсию. Хотя все результаты были отрицательными, ВИМИИЗ настояли, чтобы Эмма оставалась в барокамере до окончания анализов. Две недели назад давление упало до нормального, одной атмосферы. Но она по-прежнему была здорова.

Даже теперь Эмма не могла обрести свободу. Всю оставшуюся жизнь ее будут изучать.

Профитт посмотрел на Джека и заметил враждебность в его взгляде. Джек ничего не сказал, а просто обнял Эмму за талию, словно стремился защитить, и этот жест говорил вполне определенно: «Ты не сможешь забрать ее у меня».

— Доктор Маккаллум, надеюсь, вы понимаете, что решения, которые я принимал, имели под собой достаточные основания.

— Я понимаю ваши основания. Но это не значит, что я согласен с вашими решениями.

— Тогда мы, по крайней мере, оба все понимаем. — Профит не стал протягивать Джеку руку: он чувствовал, что Маккаллум не пожмет ее. Поэтому просто сказал: — На улице вас ждут друзья. Не буду вас больше задерживать. — И повернулся, чтобы уйти.

— Стойте! — окликнул его Джек. — Что теперь?

— Вы свободны. Только время от времени будете проходить обследования.

— Нет. Что произойдет с людьми, которые виноваты во всем этом? С теми, кто послал Химеру?

— Они больше не могут принимать никаких решений.

— И все? — голос Джека прозвучал гневно. — Ни наказания, ни последствий?

— С ними поступят как обычно. Так, как это бывает в любой государственной организации, включая НАСА. Перевод на другую должность. А потом тихая отставка. Не будет расследований, разоблачений и тому подобного. Химера слишком опасна, чтобы рассказывать о ней всему миру.

— Но ведь погибли люди.

— Всю вину свалят на вирус Марбург, который был случайно занесен на МКС больной обезьяной. Гибель Лютера Эймса спишут на вышедший из строя механизм спускаемого аппарата.

— Но кто-то же должен нести ответственность.

— За что, за неверное решение? — Профитт покачал головой. Он повернулся и посмотрел на закрытую дверь ангара; через щель в помещение проникал солнечный свет. — Это не преступление, за которое надо наказывать. Это люди, совершившие ошибку. Люди, которые не поняли, с чем имеют дело. Я знаю, вас это огорчает. И понимаю ваше желание найти виноватого. Но в этой истории нет злодеев, доктор Маккаллум. Только… герои.

Он обернулся и пристально посмотрел на Джека. Некоторое время мужчины изучали друг друга. Профитт не увидел во взгляде Джека ни тепла, ни доверия. Но заметил уважение.

— Вас ждут друзья, — напомнил Профитт.

Джек кивнул. Они с Эммой подошли к двери ангара. А когда вышли наружу, в помещение ворвался ослепительный солнечный свет, и Джаред Профитт, сощурившись, мог видеть только силуэты астронавтов: рука Джека обнимает Эмму за плечи, они смотрят друг на друга. Под звуки восторженных голосов они вышли на улицу и исчезли в слепящем дневном свете.