ее активе — триумфальные с виду, но сомнительные и непрочные в действительности завоевания; блистательные порой, но ничего никогда не решавшие экспедиции против берберов; оборонительные сооружения, возводившиеся с замечательной быстротой и техническим совершенством, защита которых, однако, не была обеспечена надежными и многочисленными войсками; попытка создания иерархической и упорядоченной администрации; и, наконец, несколько выдающихся деятелей, таких, как Велизарий, Соломон, Герман, Иоанн Троглита.

В пассиве — взяточничество Велизария, фаворитизм и жестокость Соломона, бездарность Сергия и Ареобинда, захват земель и ограбление жителей высшими государственными чиновниками и наместниками, религиозные гонения, анархия в армии, развитие колоната, низведшего крестьян до полурабского состояния, строй, основанный в первую очередь на жестокой налоговой системе и утонченной эксплуатации, оправиться от которой Африка долгое время не могла.

При наличии таких результатов трудно не согласиться с Прокопием, который в состоянии справедливого негодования поведал в своей «Тайной истории»: «После победы над вандалами Юстиниан вовсе не заботился о том, чтобы закрепить власть над страною и вовсе не думал охраною собственности (новых) подданных заслужить неизменное их расположение; но он тотчас же без малейшего промедления отозвал к себе Велизария, возведя на него обвинение, будто он хочет захватить насильственно власть, что совершенно не соответствовало настроению Велизария. Юстиниан хотел, устраивая здесь все по своему произволу, иметь возможность высосать все соки из Ливии и ограбить ее целиком. Конечно, Юстиниан тотчас же послал земельных оценщиков и стал устанавливать непосильные налоги, которых прежде не было. Лучшие земли он присвоил себе, а арианам запретил исповедание их веры. Он не соблюдал срока военных наборов, и вообще для солдат жизнь при нем была тяжелая. Происходившие вследствие этого восстания, кончались великой гибелью (человеческих жизней)».

Надвигавшиеся бедствия превзошли пессимистические предсказания Прокопия. Отвратить их было не под силу преемникам Юстиниана.

Юстин II и Тиберий II. Юстин II (565–578 годы), воспетый Кориппом в «In laudem Justini», был деятельным государем, но ему приходилось всю свою энергию направлять на защиту империи от персов, аваров и гуннов. Однако под влиянием дворцового квестора Анастасия, уроженца Африки, император проявлял интерес к Африке и поставил во главе ее префекта претория Фому, который в своих отношениях с племенами проявил, очевидно, недюжинные дипломатические способности.

Если верить Кориппу, страна, при строгой и бдительной администрации, «обрела надежду на жизнь». Но ведь Корипп был поэтом и к тому же лауреатом. Процветание, о котором он пишет, было сомнительным и, наверняка, крайне непрочным. Правда, Фома способствовал распространению христианства, проникшего до Феззана, и усилил оборону страны, построив ряд новых крепостей. Но вскоре после этого он не мог ни воспрепятствовать прогрессирующему разложению администрации, ни взимать налоги и оплачивать армию. Из нескольких строк хроникера Жана де Биклара мы узнаем, что в результате трех восстаний берберов погибли префект и два magistri militum. Он же сообщает, что победивший их князь Гармул прочно укрепил свою власть. Положение казалось настолько серьезным, что многие жители переселялись в Испанию.

Император Тиберий II Константин (576–582 годы) добился некоторой передышки, назначив снова в качестве префекта Фому, который, очевидно, смог подкупить берберских князей. Затем magister militum Геннадий около 578 года неожиданно напал на ничего не подозревавшие племена и собственноручно убил одного из главных вождей Гармула, но опасность по-прежнему достигала столь угрожающих размеров, что население само строило крепости внутри лим.

Реформы Маврикия и экзархат. До этого времени Африка Юстина II и Тиберия ничем, если не считать все более явных признаков упадка, не отличалась от Африки Юстиниана. И лишь император Маврикий (582–602 годы) произвел существенные изменения в Африке, о которых мы узнаем из географического списка, составленного в конце VI века Георгием Кипринским.

Триполитания была присоединена к диоцезу Египет. В Мавритании Цезарейской признали совершившийся факт, присоединив к Мавритании Ситифенской, от которой, очевидно, отпала Ходна, редкие прибрежные города, еще остававшиеся под властью римлян. Она стала называться Мавританией Первой. В Мавританию Вторую входил только один африканский город — Септем (Сеута), несколько городов Испании и Балеарские острова. Почти повсюду приходилось отодвигать назад линию укреплений, установленную Юстинианом.

Еще при Юстиниане стала проявляться тенденция ко все большему подчинению гражданских чиновников военным. В период между 585 и 591 годами она привела к тому, что наряду с префектом претория стал назначаться важный сановник — экзарх или патриций. Вскоре он подчинил себе префекта претория и стал пользоваться неограниченной властью. По его указаниям дуки заняли в провинциях первенствующее положение, оттеснив praesides и присвоив их права и обязанности.

Первым экзархом был, несомненно, победитель Гармула Геннадий, который сразу же после серьезных восстаний в 587 году был назначен на этот пост сроком на восемь лет. Несмотря на всю его энергию, ему только хитростью удалось помешать берберам стать хозяевами Карфагена.

Всевластие экзарха способствовало росту злоупотреблений. Он покрывал вымогательства богачей и недисциплинированность чиновников. Везде и всюду и без того низкий моральный уровень падал еще ниже. Когда, например, император прекратил преследования евреев и ослабил гонение на донатистов настолько, что в Ну-мидии они снова превратились в угрозу католицизму, то власти увидели в этой политике лишь удобный предлог для того, чтобы продавать еретикам свое покровительство.

Церковь и папство. Церковь являла собой коррупцию, симонию, строптивость и завистливость своего духовенства.

И все же эта церковь, в которой папский легат Гиларий надеялся после десятилетней борьбы восстановить дисциплину, представляла собой в условиях восторжествовавшей анархии единственное прибежище, к которому могли обратиться верующие. Но так как духовенство было недалеким и находилось в рабском подчинении у Рима, то верующие, обращаясь к церкви, фактически апеллировали к папе. А папой был в то время Григорий Великий, чью сильную руку ощущали во всей империи.

В Африке авторитет папы непрерывно возрастал. Его переписка с 591 по 596 год показывает, с какой энергией он боролся против донатистской опасности. Поскольку в тот период государство проявляло терпимость, вызванную, быть может, посягательством ортодоксального духовенства на политическую власть, стали открываться еретические церкви, участились случаи обращения католиков, требовавших вторичного крещения. Донатизм вновь привлекал обездоленных, социальные жертвы византийского империализма. Папа призывал правительство принять меры против еретиков и даже обратился с посланием к императору. Когда епископ Павел Нумидийский выразил недовольство вызывающим поведением донатистов, Григорий Великий поддержал его вопреки экзарху. Папа находился в постоянной переписке с епископами Африки, осведомлялся об их нуждах и расточал им советы. Он считал африканскую церковь дочерью римской церкви, но такой дочерью, от которой требуется полное послушание. Деятельность папы отнюдь не ограничивалась областью религии. Он считал своим долгом давать советы чиновникам администрации и, более того, иногда подменял их, отдавая прямые