К Червякову, одиноко маячившему около дома, кто-то медленноподходил. Все замерли. Незнакомец подошел к Червякову, что-то сказал ему. Тот,вдруг оттолкнув подошедшего, бросился к машине Константина Гавриловича.

— Это не он! — громко кричал он. — Вас обманули.

Раздался едва слышный щелчок, и незнакомец, подошедший кЧервякову, недоуменно оглянулся и осел на тротуар. Червяков с размаху бросилсяна землю. И наступила тишина. Словно никто и не кричал, никто никого не убивал,никто никуда не убегал.

А потом вдруг где-то вдалеке послышался шум отъезжающегоавтомобиля.

— Быстро разворачивай машину, — приказал КонстантинГаврилович. Но было уже поздно.

Пока Григорий развернулся и въехал на площадь перед домом,шум мотора отъехавшей машины уже замер где-то вдалеке. Рядом затормозилавтомобиль, в котором сидел Вихров. Он с недовольным видом вылез из машины.Червяков поднял голову.

— Кто это такой? — спросил, показывая на убитого, КонстантинГаврилович.

— Это Тосоев. Он почему-то приехал вместо Леонида, — ответилЧервяков, все еще лежа на мостовой. — Я не виноват, честное слово, не виноват.

— А где Леонид? — спросил Григорий, все еще не понимая, чтопроизошло.

— Он уехал, — в ужасе прошептал Червяков и опустил голову намостовую.

Все стояли над ним, понимая, что произошло непоправимое.Убийца теперь знал, что за ним охотятся, и становился опасным вдвойне.

— Заберите труп, — огорченно приказал Константин Гаврилович,— выбросим его где-нибудь на дороге.

— А с этим что делать? — спросил Антон, показывая на Червякова,почему-то обхватившего голову руками, словно это могло его спасти.

— Оставьте его, — махнул рукой Константин Гаврилович, — длячего он нам нужен. Который час?

— Уже второй час ночи, — посмотрел на часы Антон.

— Ты помнишь, что нужно делать? — спросил его КонстантинГаврилович.

— Ребята будут меня ждать, — доложил Антон. — Я сказал,чтобы они подготовили две машины.

— Нам он живым не нужен, — зло сказал генерал. — Можешьпристрелить его прямо на месте.

— Я все понял, — кивнул Антон, переходя к машине Вихрова.

— Забросьте труп в наш автомобиль, — мрачно распорядилсяКонстантин Гаврилович, — мы поедем с Григорием и Вихровым. А ты езжай заребятами. И как только закончишь, сразу ко мне. Ты все понял?

Только когда труп уложили в багажник, когда громко хлопнулидверцы автомобилей и послышался шум двух отъезжающих машин, Червяков поднялнаконец голову, сел и начал смеяться. Он был счастлив от одного сознания того,что остался жив. Ему казалось, что теперь будет по-другому. Об убитом Тосоевеон даже не думал. Ему было хорошо и спокойно.

Он так и умер счастливым, когда пуля, посланная Леонидом,вошла ему в сердце. Киллер вышел из дома, где он прятался все это время, и,подойдя ближе, ногой перевернул тело Червякова.

Мягко подъехал автомобиль, в котором сидел тот, что продавалгазеты на станции метро.

— Убил гниду? — спросил он.

— Убил, — брезгливо сказал Леонид, — они грохнули Тосоева.Жалко его, хороший мужик. Сам предложил все проверить. Говорил, что отвечает заэтого Червякова. Сколько раз я ему твердил, чтобы он им не верил.

— А они за мной не погнались, — сообщил сидевший за рулем, —решили, что я уже далеко. Я знаешь, как гнал машину. Хорошая вещь эти мобильныетелефоны. Если бы ты мне не позвонил, я был бы уже за городом.

Леонид посмотрел на труп Червякова. Тяжело вздохнул и сел вавтомобиль. Потом задумчиво сказал:

— Кажется, наши дела не очень хороши. Они уже знают, кто я ипочему разбил их зеркало. И теперь они будут за мной охотиться. Поехали, —решительно закончил он.

— А этот? — показал на труп водитель.

— Собаке собачья смерть, — равнодушно ответил Леонид,отвернувшись.

Когда уехала и эта машина, к трупу Червякова медленноподошли две бродячие собаки. Учуяв запах крови и смерти, они сели около трупа изавыли на полную луну, осветившую эту жуткую картину.

В прежние времена ночная жизнь Москвы держалась под строгимконтролем. Лишь немногие заведения имели право работать после полуночи. Клубовпочти не было, а те, которые были, могли работать только под эгидой районныхкомитетов комсомола.

Все изменилось с началом девяностых. Возникшие, как грибыпосле дождя, казино и клубы работали до утра. В казино можно было проигратьцелое состояние. В клубах выступали популярные артисты, зарабатывающие деньгиименно в подобных местах. Там можно было поужинать некогда экзотическимиомарами или креветками, отведать устриц или лягушек и выпить любой напиток,который могла придумать дикая фантазия местных барменов. И это не говоря оцелой индустрии секс-услуг от проституток на Тверской до солидных заведений,присылающих девиц на дом с гарантией полной безопасности.

Бильярдная, где уже успел побывать Дронго, была открыта допяти утра. Это был своеобразный клуб по интересам. Здесь собирались игроки длянастоящей борьбы. Именно после полуночи сюда съезжались бойцы, которые молчабились до утра, ставя на кон весьма солидные суммы. Многие из них имелиопределенные проблемы с милицией и правоохранительными органами.

Ночью в этом своеобразном клубе можно было не только поесть,но и послушать музыку, сыграть в свое удовольствие и посмотреть игру мастеровкия, иногда выполняющих фантастические удары и имевших славу самых лучшихигроков столицы.

Граф любил приезжать в это место. Он действительно былнастоящим любителем бильярда, мог часами следить за перипетиями борьбы. Ончастенько сам обыгрывал многих известных игроков. Правда, он часто и проигрывал.После двенадцати здесь собирались настоящие мастера, и одного имени Графа быломало, чтобы они перед ним тушевались. В игре не признавали громких имен икличек. Все решал точный удар кия и мастерство игрока. Здесь уважали бойца заего характер и умение, а другие достоинства просто не принимались в расчет.

Ночью сюда приезжали известные актеры, популярные ведущиетелепрограмм, знаменитые спортсмены, любившие отдыхать именно здесь, в клубе.Приехавший после полуночи Граф устроился на своем любимом месте, недалеко отстойки бара, и вместе со своим телохранителем внимательно следил за игрой Димы,который ловко вгонял шары, переигрывая приехавшего из Новгорода именитогосоперника.

Партия кончилась под громкие восторженные крики зрителей.

— Молодец! — восторженно сказал Граф, кивая Диме, когда тотподошел к его столику. — Здорово играешь! Садись, выпей с нами пива.